Битва за Рим

– Никто не сомневался, что Цепион Аравсион-Толозский вернет состояние Сервилии Гнее, если его унаследует. Естественно, Гней Цепион позаботился о дочери в полной мере, допускаемой законом, что, конечно, мелочь в сравнении со всем его богатством. После этого он отправился в провинцию Азия. На обратном пути его корабль попал в бурю, и он утонул. Цепион получил наследство, но не вернул его девочке, а попросту добавил к своему и без того астрономическому состоянию, хотя ничуть в этом не нуждался. Со временем наследство бедной Сервилии Гнеи перешло к Цепиону, убитому на днях Силоном.

– Это мерзко! – посочувствовал, морщась, Мамерк.

– Согласен. Но такова жизнь, – сказал Скавр.

– Что стало с Сервилией Гнеей и ее матерью?

– Они живы-здоровы. Скромно живут в доме Гнея Цепиона с любезного дозволения Цепиона-консула и его сына. По закону дом им не принадлежит, они просто там живут. В завещании последнего Квинта Цепиона – я сейчас как раз им занимаюсь – указан и этот дом. Как ты знаешь, все, чем обладал Цепион, за исключением щедрого приданого для двух его дочерей, отходит рыжему мальчишке Цепиону, ха-ха! К моему удивлению, я назначен единственным душеприказчиком. Я думал, им будет кто-то другой, вроде Филиппа, но ошибся. Не было еще на свете Цепиона, который не позаботился бы о своем состоянии. Наш недавно убитый Цепион рассудил, должно быть, что если душеприказчиком будет Филипп или Варий, то наследники многого недосчитаются. Мудрое решение! Филипп повел бы себя как свинья среди желудей.

– Все это очень увлекательно, Марк Эмилий, – молвил Мамерк, начиная испытывать интерес к генеалогии, – но пока что я не понял, при чем тут…

– Терпение, терпение, Мамерк, скоро я к этому перейду, – заверил его Скавр.

– Сдается мне, – вспомнил Мамерк слова своего брата, – что одна из причин назначения тебя душеприказчиком связана с Друзом. Кажется, он обладал сведениями, которые грозил огласить, если Цепион не позаботится в завещании о своих детях. Друз мог продиктовать ему имя душеприказчика. Цепион очень боялся огласки.

– Опять золото Толозы! – самодовольно воскликнул Скавр. – Оно, не иначе! Я изучаю дела Цепиона всего два-три дня, и уже глаза лезут на лоб. Столько денег! Девочки получили по двести талантов приданого каждая – и это еще далеко не все их наследство, даже по lex Voconia. А рыжий Цепион-младший – и вовсе богатейший человек в Риме!

– Прошу тебя, Марк Эмилий, мне не терпится услышать конец!

– Да-да, нетерпение молодости! По нашим законам в случае, если получатель – несовершеннолетний, я обязан учитывать даже такую малость, как дом, где сейчас живут семнадцатилетняя Сервилия Гнея и ее мать Порция Лициниана. Я понятия не имею, каким вырастет рыжий Цепион-младший и не желаю оставлять моему сыну неприятности с завещанием. Не исключено, что, достигнув совершеннолетия, Цепион-младший заинтересуется, почему я позволил Сервилии Гнее и ее матери и дальше бесплатно проживать в этом доме. Исходная ситуация ко времени совершеннолетия Цепиона-младшего так порастет быльем, что он, глядишь, и не дознается. По закону дом его.

– Догадываюсь, куда ты клонишь, – сказал Мамерк. – Продолжай, я сгораю от любопытства!

Скавр подался вперед:

– Вот мой совет, Мамерк: предложи Сервилии Гнее – не ее матери! – работу. У бедняжки нет никакого приданого. Все ее маленькое наследство ушло на спокойное житье с мамашей на протяжении пятнадцати лет после смерти отца. Добавлю, что от Порциев Лицинианов помощи им ждать не приходится. То ли у них нет возможности, то ли желания помогать, что, в сущности, одно и то же. Между нашим первым разговором и этим я заглянул к Сервилии Гнее и Порции Лициниане, я же душеприказчик по завещанию Цепиона! Я объяснил, что меня к ним привело, и они страшно заволновались о своем будущем. Я объяснил, что дом следует продать и что отсутствие арендной платы в последние пятнадцать лет не должно выплыть наружу.

– Это такая изощренная хитрость, что тебе впору поступить на службу к египетскому царю Птолемею! – произнес со смехом Мамерк.

– Верно! – Скавр перевел дух. – Как я сказал, сейчас Сервилии Гнее семнадцать лет. Через год она достигнет брачного возраста. Жаль, она не красавица. Хуже того, бедняжка попросту дурнушка. Без приданого ей не видать мужа, имеющего хоть какое-то отношение к ее сословию. Мать Сервилии – истинная представительница рода Катонов Лицинианов, и ее не тешит мысль заполучить в зятья богатого всадника из простолюдинов, тем более какую-нибудь разбогатевшую деревенщину. Но куда деваться, раз нет приданого!

«Какой же он зануда!» – невольно подумал Мамерк, изображая пристальное внимание.