Битва за Рим

– Хорошо-хорошо… Верю тебе на слово. Боги, ну и цены в наше время! – Он развернул следующий документ. – Приданое для Сервилии Гнеи – двести талантов. Ну, здесь ворчать не приходится, я ведь сам это предложил. Годовые траты на дом, не считая ремонта и прочего, – сто тысяч сестерциев, терпимо… Так-так-так… Вилла в Мизене или Кумах – это еще с какой стати?

– Для Порции, когда Сервилия Гнея получит право выйти замуж.

– О, merda! Об этом я не подумал… Конечно, ты прав. Ни один зять не согласится на такой довесок, как она, к такому сокровищу, как Сервилия Гнея… Да, будь по-твоему, поделим расходы пополам.

Они довольно улыбнулись друг другу, и Скавр встал:

– Выпьем вина, Мамерк! Очень жаль, что твоя жена проявила строптивость. Если бы не она, мы оба, как исполнители двух завещаний, сэкономили бы кучу денег.

– Мы платим их не из своего кармана, величина наследуемых состояний позволяет это, Марк Эмилий, так чего сетовать? Мир в доме – бесценное сокровище. – Он взял кубок с вином. – Так или иначе, я покидаю Рим. Пора исполнить воинский долг.

– Понимаю, – молвил Скавр, снова садясь.

– Пока была жива моя мать, я считал своим главным долгом оставаться в Риме и помогать ей с детьми. После смерти Друза она сильно сдала. Сердце не выдержало удара. Но теперь дети пристроены, и у меня не осталось отговорок, придется ехать.

– К кому?

– К Луцию Корнелию Сулле.

– Хороший выбор, – кивнул Скавр. – Многообещающий человек!

– Ты так считаешь? Он не староват?

– Гай Марий тоже не мальчик. Если хорошенько поразмыслить, Мамерк, то к кому еще прибиться? Нынче Рим беден на великих людей. Если бы не Гай Марий, то какими победами мы могли бы похвастаться? Он верно указал в своем донесении, что его победа была пирровой. Да, он победил, но днем раньше был наголову разбит Луп.

– Все так. Меня сильно разочаровал Луций Юлий. Я думал, что он способен на великие свершения.

– Ему недостает невозмутимости.

– Как я слышал, сенат теперь называет эту войну Марсийской.

– Да, в книги по истории она войдет под этим именем. – Скавр насмешливо скривил губы. – Не можем же мы величать ее Италийской! Весь Рим запаниковал бы: уж не воюем ли мы против всей Италии? Кто вручил нам официальное объявление войны? Марсы! «Марсийская война» звучит не так грозно.

Мамерк удивленно вытаращил глаза:

– Кто это придумал?

– Конечно Филипп!

– Я очень рад, что уезжаю! – сказал Мамерк, вставая. – Если бы я остался, меня бы, чего доброго, ввели в сенат.

– Полагаю, возраст позволяет тебе побороться за должность квестора?

– Позволяет, но лучше подожду должности цензора, – сказал Мамерк Эмилий Лепид Ливиан.

Пока Луций Цезарь зализывал раны в Теане Сидицийском, Гай Папий Мутил перешел через реки Вольтурн и Калор. Когда он дошел до Нолы, его встретили там с бурной радостью. Стоило уйти оттуда Луцию Цезарю, жители города разгромили двухтысячный римский гарнизон и теперь горделиво демонстрировали Мутилу импровизированную тюрьму, в которую были заключены римские когорты, – загончик внутри городских стен, где раньше держали перед забоем овец и свиней; теперь его обложили высокими грудами камней с острыми черепками поверху и постоянно стерегли. Для пущей покорности, доложили жители Нолы, римлян кормили только раз в неделю, поили раз в три дня.

– Хорошо! – сказал довольный Мутил. – Я сам к ним обращусь!

Чтобы сказать речь, он влез на деревянный помост, с которого римлянам, прямо в грязь, швыряли хлеб и лили воду.

– Меня зовут Гай Папий Мутил! – крикнул он. – Я самнит. К концу года я буду править всей Италией, включая Рим! Вы против нас бессильны. Вы ослабли, обносились, измотаны. Вас одолели простые горожане! Теперь вы сидите в загоне, хуже скота. Вас две тысячи в хлеву, где хрюкали двести свиней. Неудобно, да? Вы слабы, вас мучает голод и жажда. Дальше будет только хуже: кормить вас вовсе перестанут, воду будут давать раз в пять дней. Но у вас есть выход – записаться в италийские легионы. Подумайте хорошенько.

– Думать тут не о чем! – крикнул Луций Постумий, командир гарнизона. – Мы остаемся здесь!

Папий слез с помоста и с улыбкой сказал:

– Даю им шестнадцать дней. Они сдадутся.

Дела у Италии шли все лучше. Гай Видацилий вступил в Апулию и оказался на театре бескровной войны: Ларин, Теан Апулийский, Луцерия и Аускул присоединились к италийцам, мужчины охотно записывались к ним в легионы. К тому времени, когда Мутил дошел до берега Кратерного залива, Италии уже принадлежали морские порты Стабии, Салерн и Сарент и речной порт Помпеи.

Получив четыре флотилии военных судов, Мутил решил развернуть кампанию на море и нанести удар по Неаполю. Но у Рима было гораздо больше опыта морских сражений. Командир римского флота Отацилий одолел италийцев на море и загнал их назад в порты. Неаполитанцы, полные решимости выстоять, упорно тушили пожары, вызванные обстрелами прибрежных складов зажигательными снарядами.