Битва за Рим

– Ну, это просто. Трудно действовать хуже, – ухмыльнулся Марий. – Однако я искренне убежден, что ты хорошо себя проявишь, Луций Цинна. И я очень благодарен тебе за твою снисходительность. Очень благодарен.

Внутренним слухом Цинна вдруг уловил мелодичное позвякивание монет, которые изливались на него золотым дождем. Или это ветер донес отдаленное журчание Анио, где этот исключительный мальчик безмятежно удит рыбу, как будто ничто в мире не может нарушить его покой?

– В чем первейший долг римлянина, Гай Марий? – неожиданно спросил Цинна.

– Первый наш долг, Луций Цинна, – преданность семье.

– Не Риму?

– Разве Рим – это не наши семьи?

– Да… да, думаю, ты прав. И тем из нас, кто был рожден повелевать или смог выдвинуться сам и передать своим детям это право, всем им… всем нам… нужно прежде всего заботиться, чтобы наши семьи всегда оставалась повелителями Рима.

– Именно так, – согласился Гай Марий.

Часть седьмая

После того как Луций Корнелий Сулла одним своим взглядом (как решил юный Цезарь) прогнал консула Катона воевать с марсами, сам он сосредоточился на изгнании италиков с римских земель. Формально Сулла оставался легатом, хотя, по сути, именно он командовал теперь на южном театре, зная, что, если он добьется нужных результатов, ни сенат, ни консулы не станут вмешиваться. Италики устали воевать, но, если вождь марсов Силон нет-нет да и подумывал, не сложить ли оружие, Гай Папий Мутил, вождь самнитов, готов был драться до последнего. Это Сулле было известно. Мутилу надо было показать, что его дело проиграно.

Свой первый шаг Сулла держал в глубокой тайне – он задумал нечто совершенно невероятное, и у него имелся на примете человек, которому можно было поручить то, что он не мог делать сам. Если все пойдет по плану, то самнитов и их союзников на юге ожидает неминуемый крах. Не объясняя ничего Катулу Цезарю, Сулла отозвал два лучших легиона из Кампании и ночью погрузил их на суда, ожидавшие в гавани Путеол.

Командиром над ними был поставлен легат Гай Косконий, который получил четкое указание обойти со своими двумя легионами вокруг всего полуострова и высадиться на восточном берегу возле Апенесте в Апулии. Сначала, когда они пойдут на юг вдоль западного побережья, предпринимать ничего не нужно, тогда любой наблюдатель в Лукании решит, что флот направляется на Сицилию, где, как говорят, опять неспокойно. Потом им следует держаться ближе к берегу, а запасы пополнять в больших портах – хотя бы в Кротоне, Таренте и Брундизии. Пусть все (включая и войско) верят, что они будут усмирять Малую Азию. Отправляясь из Брундизия в самую короткую и последнюю часть путешествия, необходимо убедить весь Брундизий: они идут через Адриатику к Аполлонии в Западной Македонии.

– После Брундизия, – инструктировал Сулла Коскония, – вы уже не будете нигде высаживаться, пока не наступит пора. Где сходить на берег – решать тебе. Выбери тихое место и не предпринимай ничего, пока не будешь готов. Твоя задача – освободить Минуциеву дорогу к югу от Ларина и Аппиеву дорогу к югу от Аускула Апулийского. После этого стяни силы к восточной части Самния. К этому времени я уже выдвинусь на восток, чтобы там соединиться с тобой.

Косконий был польщен тем, что на него возложили выполнение такого ответственного поручения, к тому же он не сомневался в успехе – он был уверен, что его люди не подведут, а в себе был уверен тем более, однако предпочел скрыть свой восторг и слушал очень внимательно.

– Запомни, Гай Косконий: пока ты в море – торопиться не надо, – говорил Сулла. – Я хочу, чтобы вы двигались со скоростью двадцать пять миль в день. Сейчас конец марта. Ты должен быть к югу от Апенесте через пятьдесят дней. Будешь на месте слишком рано – я не успею сделать то, что задумал. Эти пятьдесят дней нужны мне, чтобы вернуть все порты в Кратерном заливе и выкурить Мутила из Западной Кампании. Тогда я смогу двинуться на восток – не раньше.

– Обогнуть Италийский полуостров редко кому удается без происшествий, Луций Корнелий. Я рад, что у меня будут эти пятьдесят дней, – ответил Косконий.

– Понадобится грести – гребите, – велел Сулла.

– Через пятьдесят дней я буду там, где ты сказал. Можешь положиться на меня, Луций Корнелий.

– Береги людей, не говоря уже о кораблях.

– На каждом корабле отличный капитан, а лоцман и того лучше. План продуман до мелочей, на кораблях есть все, что только может понадобиться во время плавания. Неожиданностей не будет. Я не подведу тебя. Мы проделаем весь путь до Брундизия как можно быстрее, а потом будем ждать ровно столько, сколько нужно, – сказал Косконий.

– Хорошо! И вот что еще, Гай Косконий: твоя самая надежная союзница – Фортуна. Не забывай молиться ей каждый день. Меня она любит. Если полюбит и тебя – нас ждет победа.

На следующий день Косконий с двумя своими легионами отплыл из Путеол – бороться с капризами морских богов и надеяться на то, что Фортуна – богиня удачи – будет к нему благосклонна.