Битва за Рим

Так как выборы в трибутных комициях проходили в отсутствие консула, сенат возложил обязанности наблюдателя на Метелла Пия Свиненка, который был претором и вернулся в Рим вместе с Суллой. То, что в число народных трибунов на сей раз войдут одни консерваторы, стало ясно по тому, что первым выбрали Публия Сульпиция Руфа, а затем и Публия Антистия. Публий Сульпиций старался выйти из тени Помпея Страбона. Командование легионами во время пиценской кампании заслужило ему превосходную репутация, но теперь он жаждал признания на политической арене. Еще в юности он сделал блестящую карьеру на Форуме, проявив себя отличным оратором и законником. Когда-то за ним закрепилась слава самого многообещающего молодого оратора, он, как и покойный Красс Оратор, был поклонником греческой образованности и утонченности. Сдержанность жестикуляции он восполнял изысканностью и богатством стилистических и риторических приемов, которыми мастерски владел, как и своим бархатным голосом. Его самым известным делом было обвинение Гая Норбана, который затеял незаконный процесс против консула Цепиона в связи со слухами о золоте Толозы еще при жизни покойного Скавра. Сульпиций проиграл, но это не повредило его репутации. Он был близок к Марку Ливию Друзу, хотя и не поддерживал его идею предоставления гражданства италикам, а после смерти Друза сблизился с Квинтом Помпеем Руфом, который вместе с Суллой собирался выставлять свою кандидатуру на предстоящих консульских выборах. То, что Сульпиций возглавил коллегию народных трибунов, не предвещало ничего хорошего демагогам, любителями принимать картинные позы на трибуне.

И в самом деле ни одного из десяти избранных трибунов нельзя было причислить к демагогам, что, видимо, предвещало размеренную и разумную законодательную деятельность. То, что должность плебейского эдила занял Квинт Цецилий Метелл Целер, особенно волновало умы. Он был невероятно богат и, по слухам, собирался устроить для уставшего от войны города чудесные игры.

Свиненок председательствовал и на собрании центуриатных комиций на Марсовом поле, когда кандидаты на консульские и преторские должности заявляли о своем желании баллотироваться. Совместное заявление Суллы и Квинта Помпея Руфа потонуло в восторженном реве одобрения. Зато когда Гай Юлий Цезарь Страбон Вописк объявил о своем соискательстве, ответом стало оглушительное молчание.

– Ты не можешь! – задохнулся Метелл Пий. – Ты еще не был претором!

– Я же намерен утверждать, что на досках не выбито никакого установления, препятствующего человеку, который еще не был претором, добиваться консульской должности, – ответил на это Цезарь Страбон и развернул свиток такой длины, что присутствующие застонали. – Здесь у меня сочинение, которое я собираюсь прочесть от первой строки до последней, чтобы доказать неоспоримость моего утверждения.

– Сверни свой свиток и не досаждай нам, Гай Юлий Страбон! – выкрикнул новый народный трибун Сульпиций, который стоял в толпе перед кандидатским помостом. – Я налагаю вето! Ты не можешь участвовать в выборах.

– Да полно тебе, Публий Сульпиций! Давай испытаем закон хоть раз, вместо того чтобы пытать им народ! – крикнул Цезарь Страбон Сульпицию.

– Я налагаю вето на твою кандидатуру, Гай Юлий Страбон. Сойди с помоста и встань среди равных себе, – твердо сказал Сульпиций.

– Тогда я выдвигаю свою кандидатуру в преторы!

– Не в этом году, – сказал Сульпиций. – Я налагаю вето и на это.

Нрав у младшего брата Квинта Лутация Катула Цезаря и Луция Юлия Цезаря бывал порой злобен, да и горячность частенько доводила его до беды, но на сей раз Цезарь Страбон лишь пожал плечами, усмехнулся и радостно сошел вниз, встав рядом с Сульпицием.

– Глупец! Зачем ты это сделал? – спросил Сульпиций.

– Могло бы получиться, если бы не ты.

– Прежде я бы убил тебя, – раздался чей-то голос рядом.

Цезарь Страбон повернулся, разглядел того, кому принадлежал голос – им оказался некий Гай Флавий Фимбрия, – и фыркнул:

– Не лезь не в свои дела! Ты и мухи не убьешь, сребролюбивый кретин!

– Нет-нет! – Сульпиций встал между ними. – Уходи, Гай Флавий! Уходи, давай же! Вон! Пусть Римом правят те, кто старше и умнее тебя.

Цезарь Страбон рассмеялся, Фимбрия удалился прочь.

– Мерзкий тип. Еще так молод, а уже не знаешь, чего от него ожидать, – сказал Сульпиций. – Он никогда не простит тебе процесса против Вария.

– Ничего удивительного, – ответил Цезарь Страбон. – После смерти Вария он лишился единственного значительного источника доходов.

Больше ничего необычного не было. Как только все заявки на консульские и преторские кандидатуры были рассмотрены, все разошлись по домам ждать, на сколько хватало терпения, когда же консул Гней Помпей Страбон осчастливит Рим своим появлением.