Битва за Рим

С ним были братья Цезари, фламин Юпитера Луций Корнелий Мерула, цензор Публий Лициний Красс, банкир и торговец Тит Помпоний, банкир Гай Оппий, великий понтифик Квинт Муций Сцевола и Марк Антоний Оратор, только что вернувшийся в сенат после длительной болезни. Сулла пригласил гостей с определенной целью: он ждал от этих людей ответа на свой вопрос. Если вообще на этот вопрос был какой-либо ответ.

– А что, казна пуста? – спросил Антоний Оратор, сам не в состоянии этому поверить. – Мы все, конечно, знаем, как ведут себя городские квесторы и трибуны: они вечно уверяют, что казна пуста, когда в действительности она полна.

– Поверь, Марк Антоний, в ней ничего нет, – твердо произнес Сулла. – Я сам лично проверял несколько раз и сделал все, чтобы никто не знал о том, что я туда наведывался.

– А что насчет храма Опы? – спросил Катул Цезарь.

– Тоже пуст.

– Ну что ж, на такой экстренный случай, – сказал великий понтифик Сцевола, – есть ведь золотой запас – золото римских царей.

– Какое золото?! – спросили хором несколько голосов, Сулла в их числе.

– Я сам ничего об этом не знал, пока не стал великим понтификом. Честное слово! – стал оправдываться Сцевола. – Золото находится в подвале храма Юпитера Всеблагого Всесильного. Около двух сотен талантов.

– Восхитительно! – иронично заметил Сулла. – Без сомнения, когда Сервий Туллий был царем Рима, этого бы хватило на войну всех времен и народов. В наши дни этой суммы хватит лишь на то, чтобы послать четыре легиона сражаться в течение шести месяцев. Давайте поторопимся!

– Это для начала, – довольно сказал Тит Помпоний.

– Почему бы вам, банкирам, не одолжить сенату пару тысяч талантов? – спросил цензор Красс, который крепко любил деньги, но никогда не имел их в достаточном количестве. Он располагал только доходами от испанских оловянных концессий и был слишком занят, чтобы привести свои дела в порядок.

– Потому что нам нечего давать в долг, – терпеливо разъяснил Оппий.

– К тому же большинство из нас пользуются банкирскими домами в провинции Азия для хранения резервов. А это означает – я в этом не сомневаюсь, – что теперь хозяин тех резервов – Митридат, – добавил Тит Помпоний и вздохнул.

– Но у вас должны быть деньги здесь! – воскликнул Красс, фыркнув.

– Да, они у нас есть. Но не столько, чтобы давать в долг сенату, – стоял на своем Оппий.

– Факт или фикция?

– Факт, Публий Лициний, воистину.

– Все ли здесь согласятся, что нынешний кризис более серьезный, чем италийский? – поинтересовался Луций Корнелий Мерула, фламин Юпитера.

– Да-да! – отрезал Сулла. – Мне посчастливилось однажды беседовать с этим человеком, и уверяю тебя, фламин Юпитера, что, если Митридата не остановить, он сделается царем Рима!

– Стало быть, поскольку мы не получим разрешения от народа распродать ager publicus, остается только один способ быстро добыть деньги, не вводя новых налогов, – заключил Мерула.

– Какой?

– Мы можем продать все, что еще принадлежит сенату в окрестностях Римского форума. – Для этого нам не нужно разрешение народа.

Все оторопело молчали.

– Мы не можем распродавать имущество сената в столь тяжелый момент, – скорбно заметил Тит Помпоний. – Все уйдет за бесценок.

– Боюсь, я даже не знаю, какие земли принадлежат сенату вокруг Форума, за исключением домов жрецов, – сказал Сулла. – А их мы никак не можем продавать.

– Согласен, продавать их было бы нечестиво, – сказал Мерула, который жил в одном из государственных домов. – Однако есть и другая собственность. Склоны Капитолийского холма до Фонтинальских ворот, также напротив Велабра. Первосортная земля для богатых домов. Еще есть большой участок, на котором располагаются общественные рынки. Обе территории можно разделить на участки.

– Я отказываюсь поддерживать продажу всей собственности, – строго сказал Сулла. – Рынки – да. Там только базары и тренировочная площадка коллегии ликторов. Участок на Капитолии к западу от Капиталийского спуска, выходящий на Велабр, – и участок от Фонтинальских ворот до Лаутумии. Но ничего на самом Форуме и ничего на Капитолии со стороны Форума.

– Я покупаю рынки, – сказал Гай Оппий.

– Если никто другой не предложит более высокую цену, – быстро возразил Помпоний, у которого возникла та же самая мысль. – Чтобы сделка была справедливой, а цена максимальной, все следует выставить на торги.

– Возможно, нам стоит попытаться сохранить основную территорию рынков и продать только Мацеллум Купеденис, рынок деликатесов, – сказал Сулла. Ему была отвратительна мысль выставлять на торги такое великолепное имущество.

– Думаю, Луций Сулла, ты прав, – поддержал его Катул Цезарь.

– Согласен с этим, – присоединился Луций Цезарь.

– Если мы продаем Мацеллум Купеденис, это, я полагаю, будет означать рост арендной платы для торговцев пряностями и цветами, – добавил Антоний Оратор. – Они нам спасибо не скажут!

Но Сулле уже пришло в голову другое решение.

– А что, если мы позаимствуем деньги? – сказал он.

– У кого? – подозрительно спросил Мерула.