Битва за Рим

– Слишком долго, квириты, игнорировалось право сената и консулов управлять и составлять римские законы. А в последние годы даже попиралось некоторыми властолюбивыми, своекорыстными демагогами, называющими себя народными трибунами. Эти бессовестные любители заигрывать с толпой были избраны как хранители прав народа. Но своими безответственными поступками осквернили этот священный долг, обманув доверие. Оправдание у них всегда одно и то же: они действуют в интересах «облеченного властью народа»! Тогда как истина, квириты, состоит в том, что они действуют исключительно в собственных интересах. Вас соблазнили обещаниями щедрот или привилегий, которые сенат не в силах даровать вам. Судите сами, такие люди всегда возносятся в трудные времена, когда государство не может позволить себе раздавать привилегии. Именно поэтому демагоги имеют успех! Они играют на ваших желаниях и ваших страхах! Но они вас обманывают. Они не могут выполнить своих обещаний. Я приведу пример. Обеспечил ли вас бесплатным зерном Сатурнин? Разумеется, нет! Потому что не было у нас тогда зерна в наличии. Если бы оно было, ваши консулы и сенат снабдили бы вас им. Когда зерно появилось, это был ваш консул, Гай Марий, кто распределил его. Не бесплатно, но по очень умеренной цене.

Он снова остановился и ждал, когда глашатаи закончат.

– Неужели вы поверили, что Сульпиций отменит ваши долги? Нет, конечно! Даже если бы я и мои воины не вмешались, не в его власти было сделать это. Нельзя изгнать целый класс с его законного места на основании задолженности – то, что хотел сделать с сенаторами Сульпиций! – затем повернуться, взмахнуть рукой и отменить все долговые обязательства! Если вы рассудите здраво и реально оцените его действия, вы сами в этом убедитесь. Сульпиций хотел расправиться с сенаторами. Он нашел способ сделать это, пообещав, что вас их участь не постигнет. Сенат якобы ваш враг. А он, дескать, друг. Приманка – стара как мир. Он-де может объявить всеобщую долговую амнистию. Он просто использовал вас, квириты. Он ни разу не сказал публично, что будет добиваться отмены долгов для всех! Вместо этого он послал своих людей пустить слух здесь и там, частным порядком. Разве это не говорит вам, насколько он лжив? Если бы он действительно намеревался аннулировать долги, он бы объявил об этом с ростры. Но он этого не сделал. Он просто использовал вас с полнейшим безразличием к вашему бедственному положению. Тогда как я, ваш консул, добился послабления, облегчил долговое бремя насколько возможно, не подрывая при этом всю нашу денежную систему. И я это делал для каждого римлянина! Я провел закон, отменяющий уплату сложных процентов. Так что, согласитесь, это я способствовал облегчению долговых обязательств. Не Сульпиций!

Он двигался по кругу, делая вид, что вглядывается в толпу, обращаясь к каждому лично, и затем шел к исходной точке. Пройдя по кругу таким образом несколько раз, он снова встал, повернувшись лицом к стоявшему перед ним народу, расправил плечи и воздел руки, тщетно взывая к кому-то.

– Где он, Публий Сульпиций? – задал он вопрос, как будто с удивлением. – Кого я убил, с тех пор как привел войско в Рим? Несколько рабов и вольноотпущенников, несколько бывших гладиаторов. Чернь. Не римлян, достойных уважения. Почему тогда Сульпиций не здесь, почему он не опровергает мои слова, не говорит с вами? Я призываю Публия Сульпиция выйти вперед и ответить мне, вести честные дебаты. Не в стенах Гостилиевой курии, а здесь, перед лицом «облеченного властью народа»!

Он сложил ладони рупором и раскатисто грянул:

– Публий Сульпиций, народный трибун, я требую, чтобы ты вышел и ответил мне!

Но единственным ответом было молчание толпы.

– Его нет здесь, народ Рима, чтобы ответить мне, потому что, когда я, законно избранный консул, вошел в город, сопровождаемый моими настоящими друзьями, моими воинами, ища справедливости для себя и для них, Публий Сульпиций бежал. Но почему он бежал? Он боялся за свою жизнь? Почему? Разве я пытался убить кого-нибудь из избранных магистратов или даже обычного уважаемого жителя Рима? Разве я стою здесь в полном вооружении, держа в правой руке меч, с которого капает кровь? Нет! Я стою здесь в тоге с пурпурной каймой, что соответствует моей высокой государственной должности. А мои верные друзья, мои воины, не присутствуют здесь и не слышат того, что я говорю вам. Их присутствие не нужно! Я их законно избранный представитель, так же как и ваш. Сульпиция, однако, здесь нет! Почему его здесь нет? Вы действительно верите, что он боится за свою жизнь? Если он боится, квириты, то лишь потому, что знает – он преступил закон. Он повинен в измене. Что касается меня, то я готов дать ему оправдаться и желаю от всего сердца, чтобы он сегодня был здесь!

Снова время сделать паузу и вглядеться в толпу, изображая надежду на то, что Сульпиций где-то здесь и сейчас объявится. Сулла вновь сложил ладони рупором и взревел:

– Публий Сульпиций, народный трибун, я требую, чтобы ты вышел вперед и ответил мне!

Никто не вышел.