Блэк Виллидж

Гронден шагнул вперед, навалился всем телом на дверь, запустил в черное отверстие руку и прихватил горсть плоти, груди или лопатки, потянул схваченное наружу. Появилась голова парня, и Гронден как клещами впился пальцами в его лицо. Девица опять пронзительно завопила. Дверь отнюдь не помогала движениям парня, который инстинктивно понимал, что сопротивляться не стоит и, наоборот, чем быстрее его извлекут из будки, тем скорее прекратится жестокое чувство, будто его до кости пронимают острыми, как сталь, когтями. На самом деле парень боролся только с дверью, которая мешала ему выйти. Гронден в конце концов извлек его целиком и швырнул на тротуар как некую бесформенную массу, после чего, ударив, чтобы был поспокойнее, ногой в висок, отпустил парня и обернулся к не перестававшей вопить девице. Он жестом показал ей, в какую сторону следует убраться, и отодвинулся, чтобы она могла выйти из будки. Девица поколебалась с полсекунды, потом прекратила рев и бросилась наружу. Гронден увидел, как она нагибается над парнем, словно для того, чтобы оказать ему первую помощь, потом встает, ничего особо не сделав, возможно, потому, что не слишком годилась в санитарки, а может, просто оказалась слишком травмирована произошедшим. Они его больше не интересовали.

Дверь будки пострадала, и он даже не попытался ее за собой закрыть, чтобы стало хоть чуть уютнее. В любом случае он предпочитал проветрить помещение, где, наряду с обычной тухлятиной грязи и засохшей слюны, были разлиты резкие запахи тел на грани оргазма. Он взялся за телефон, набрал номер компании «Фринг Аут». Потом обнаружил, что у него нет долларовой монеты, необходимой, чтобы установить соединение, и опустил трубку на рычаг. Теперь ему предстояло пойти клянчить доллар у этих недорослей.

Дождь еще усилился, неуклонно отвесный, удушливый. Парень стонал, разметав руки и ноги, закрыв глаза, лицо бледнее некуда, как будто затих, лежа на спине на дне сумеречного бассейна. Девица, должно быть, пыталась что-то нашептать ему на ухо, но, когда вновь появился Гронден, вскочила и отступила на несколько шагов, приводя в порядок свой лиф или то, что от него осталось.

– Простите, – сказал Гронден. – Не могли бы вы одолжить мне один доллар?

Так как девица не реагировала, он присел на корточки и стал копаться в карманах юнца. Деньги нашлись в правом кармане, четыре монеты и две или три весьма измочаленные купюры. Гронден взял монеты. Девица наблюдала за ним, шмыгая носом, длинные волосы стекали ей прямо на грудь, на ней был нелепый розовый корсаж, на котором не хватало слишком многих пуговиц, и черные, прорванные на коленях джинсы.

Гронден вернулся в будку. Аппарат наполовину сглотнул его доллар, пока он заново набирал указанный на визитке номер. На другом конце провода кто-то тут же снял трубку, и доллар был шумно проглочен.

– Алло? – спросил старушечий голос и смолк.

– Это не Керриган? – спросил Гронден, чтобы завязать разговор.

– Алло? – повторила старуха.

Гронден состроил раздраженную гримасу и взглянул, что происходит снаружи. Трупы полицейских вдалеке были едва различимы. Рядом с ними остановилась машина. Из нее никто не выходил. Фары освещали превратившуюся в реку мостовую. Машина медленно сманеврировала, развернулась и уехала. Неподалеку копошились девица с парнем. Девица помогала парню усесться в водосточный желоб, как будто было существенно, чтобы его зад был еще мокрее, чем на тротуаре. Девица ничего не говорила, парень покачивал головой и бормотал какие-то слоги, которые полностью перекрывал шум дождя.

– Мне посоветовали позвонить Керригану, – разжевывал Гронден, как будто имел дело с полным дебилом или с глухим. – Нельзя ли передать ему трубку?

К огромной досаде Грондена, старуха спросила у него, кто, собственно, у телефона, и именно в этот момент вновь появилась машина и затормозила прямо перед полицейскими, подняв брызги, обильно оросившие оба тела. Никто не вышел из машины, чтобы взглянуть на мертвых вблизи. Зато убийца, который, должно быть, все это время прятался за кустами, выбрался из своего укрытия и быстро зашагал по тротуару. Он обогнул неподвижных жертв, дошлепал до машины, открыл заднюю дверь и залез внутрь.

В тот же момент старуха сменила тон.

– Отвали, урод, – сказала она и повесила трубку.

Машина

29. Квантц

В то утро Уран Квантц проснулся в холодном поту, и, хотя из открытого окна его ласково обдували горячие и тяжелые порывы ветра, по его телу пробежала дрожь. Его кожа была влажной, но не то чтобы слишком. Ручейки пота составляли часть его сна. Ему приснилось, что он опоздал на междугородный автобус. Он бежал сзади, в дорожной пыли, которая становилась все менее и менее густой. И автобус удалялся, удалялся, исчезал за дорожным бугром и больше не появлялся.