Читаем Бог. Религия. Священники. Верующие и атеисты полностью

A. Начало развития собственном морали начинается с осознания человеком разумным-разумным своего положения, как существа стадного/коллективного, как существа, которое может выжить и продолжить свой род только пребывая в стаде/коллективе. Осознание привычек стадного поведения, которое накладывает определенные ограничения на зоологический индивидуализм, то есть — осознание уже раньше ставшим привычным поведение, было первым шагом перехода стада Homo sapiens sapiens к человеческому обществу.

Б. Осознание и укрепление "стадной морали" привело к диалектическим последствиям: с одной стороны, оно улучшило удовлетворение материальных потребностей членов стада (в пище, в воспроизводстве членов своего рода, качественного и количественного росту стада); а с другой стороны — удовлетворение в пище, в безопасности, в более или менее мирном существовании вело к повышенному возбуждению полового инстинкта, а отсюда — к обострению борьбы за овладения самками/женщинами. А это в свою очередь вело к исчезновению тех обществ, члены которого не могли разумно-разумно обуздать половой инстинкт членов своего коллектива; угрожало самому существованию человечества, вело к самоуничтожения всего вида первых людей. Остались и продолжили историю человечества только те разумные-разумные, которые "додумались", как преодолеть внутривидовую, на почве полового инстинкта, борьбу за существование.

B. Упорядочивание отношения к женщине было первой попыткой обуздания самого сильного животного инстинкта — инстинкта воспроизводства себе подобного — самым сильным средством идеологического запрещения, а именно — табу. Табу на половое общение с женщинами своей семьи, рода или даже — племени было осуществлено, как об этом свидетельствуют этнографические данные всех отсталых племен, различными путями: "похищением невест", многоженством (полигиния) и многомужеством (полиандрия), исключением инбридинга и прочее. С того давнего и до настоящего времени наиболее верным показателем морального уровня и морального здоровья общества и человека является показатель их отношения к женщине.

Г. Уладив запрещением, табу, половое общение с женщинами своего рода, человеческое стадо двинулось вперёд по ступеням человеческого прогресса. Все силы членов стада/общества были направлены на добычу материальных благ и улучшение условий жизни. В результате, благ и условий стало столько, что ими можно было обеспечивать не только потомство (детей) и работоспособных членов, но и кормить немощных, и, что особенно важно, родителей-стариков. Раньше, при отсутствии материальных достатков, немощных стариков — "дармоедов" — убивали, съедали или изгоняли из племени, вне которого они неминуемо погибали.

Те роды и племена первобытных людей, которые не жалели излишка накоплений для стариков, в лице последних приобрели себе первых учителей, которые передавали своем потомкам свой личный, а потом и всего племени и общества накопленный опыт борьбы за выживание. Имея учителей, общество, без преувеличения можно сказать, семимильным шагами двинулось вперед: к объединению племен, к государству, к культуре, к цивилизации, к научно-техническому прогрессу. А те общества, которые по традиции продолжали избавляться от "дармоедов", насильно и преждевременно продолжали изживать со свету "нахлебников", отстали в своем развитии или насовсем сошли с пути исторического развития в небытие.

Д. Как следствие морального упорядочивания отношения к женщине и старым людям усовершенствовался труд, неуклонно росла его производительность. Общество начало вырабатывать продукции больше, чем оно могло ее потреблять по принципам первобытного коммунизма: каждому по потребностям. В результате общество стало в состоянии содержать больше, чем самого себя вместе со стариками и детьми. Появились излишки произведенного, что диалектически послужило с одной стороны, тому, что освободилась часть наиболее одаренных людей от физического труда, которые получили возможность заняться трудом духовным (например, учёбой, рисованием, рассказами о героическом и трагическом прошлым, решением мировоззренческих проблем), а с другой — это же способствовало появлению эксплуатации человека человеком.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хор из одного человека. К 100-летию Энтони Бёрджесса
Хор из одного человека. К 100-летию Энтони Бёрджесса

Во вступительной заметке «В тени "Заводного апельсина"» составитель специального номера, критик и филолог Николай Мельников пишет, среди прочего, что предлагаемые вниманию читателя роман «Право на ответ» и рассказ «Встреча в Вальядолиде» по своим художественным достоинствам не уступают знаменитому «Заводному апельсину», снискавшему автору мировую известность благодаря экранизации, и что Энтони Бёрджесс (1917–1993), «из тех писателей, кто проигрывает в "Полном собрании сочинений" и выигрывает в "Избранном"…»,«ИЛ» надеется внести свою скромную лепту в русское избранное выдающегося английского писателя.Итак, роман «Право на ответ» (1960) в переводе Елены Калявиной. Главный герой — повидавший виды средний руки бизнесмен, бывающий на родине, в провинциальном английском городке, лишь от случая к случаю. В очередной такой приезд герой становится свидетелем, а постепенно и участником трагикомических событий, замешанных на игре в адюльтер, в которую поначалу вовлечены две супружеские пары. Роман написан с юмором, самым непринужденным: «За месяц моего отсутствия отец состарился больше, чем на месяц…»В рассказе «Встреча в Вальядолиде» описывается вымышленное знакомство Сервантеса с Шекспиром, оказавшимся в Испании с театральной труппой, чьи гастроли были приурочены к заключению мирного договора между Британией и Испанией. Перевод А. Авербуха. Два гения были современниками, и желание познакомить их, хотя бы и спустя 400 лет вполне понятно. Вот, например, несколько строк из стихотворения В. Набокова «Шекспир»:                                      …Мне охота              воображать, что, может быть, смешной              и ласковый создатель Дон Кихота              беседовал с тобою — невзначай…В рубрике «Документальная проза» — фрагмент автобиографии Энтони Бёрджесса «Твое время прошло» в переводе Валерии Бернацкой. Этой исповеди веришь, не только потому, что автор признается в слабостях, которые принято скрывать, но и потому что на каждой странице воспоминаний — работа, работа, работа, а праздность, кажется, перекочевала на страницы многочисленных сочинений писателя. Впрочем, описана и короткая туристическая поездка с женой в СССР, и впечатления Энтони Бёрджесса от нашего отечества, как говорится, суровы, но справедливы.В рубрике «Статьи, эссе» перед нами Э. Бёрджесс-эссеист. В очерке «Успех» (перевод Виктора Голышева) писатель строго судит успех вообще и собственный в частности: «Успех — это подобие смертного приговора», «… успех вызывает депрессию», «Если что и открыл мне успех — то размеры моей неудачи». Так же любопытны по мысли и языку эссе «Британский характер» (перевод В. Голышева) и приуроченная к круглой дате со дня смерти статьи английского классика статья «Джеймс Джойс: пятьдесят лет спустя» (перевод Анны Курт).Рубрика «Интервью». «Исследуя закоулки сознания» — так называется большое, содержательное и немного сердитое интервью Энтони Бёрджесса Джону Каллинэну в переводе Светланы Силаковой. Вот несколько цитат из него, чтобы дать представление о тональности монолога: «Писал я много, потому что платили мне мало»; «Приемы Джойса невозможно применять, не будучи Джойсом. Техника неотделима от материала»; «Все мои романы… задуманы, можно сказать, как серьезные развлечения…»; «Литература ищет правду, а правда и добродетель — разные вещи»; «Все, что мы можем делать — это беспрерывно досаждать своему правительству… взять недоверчивость за обычай». И, наконец: «…если бы у меня завелось достаточно денег, я на следующий же день бросил бы литературу».В рубрике «Писатель в зеркале критики» — хвалебные и бранные отклики видных английских и американских авторов на сочинения Энтони Бёрджесса.Гренвилл Хикс, Питер Акройд, Мартин Эмис, Пол Теру, Анатоль Бруайар в переводе Николая Мельникова, и Гор Видал в переводе Валерии Бернацкой.А в заключение номера — «Среди книг с Энтони Бёрджессом». Три рецензии: на роман Джона Барта «Козлоюноша», на монографию Эндрю Филда «Набоков: его жизнь в искусстве» и на роман Уильяма Берроуза «Города красной ночи». Перевод Анны Курт.Иностранная литература, 2017 № 02

Николай Георгиевич Мельников , Энтони Берджесс

Критика