Читаем Бог. Религия. Священники. Верующие и атеисты полностью

Проблемы эксплуатации в ее форме, сути и значении мы сейчас отложим в сторону. Мы подошли к тому историческому моменту, когда в силу новых, материально и духовно лучших, условий жизнедеятельности общества и человека появились "теоретики", которые начали теоретически/идеологически обрабатывать, вырабатывать и приводить в систему все те составные, которые выражали собой не только мораль, не только систему обуздания зоологических инстинктов, но также бытовые особенности и правила, можно сказать — общественные и личные нравы (то что нравилось, с чем свыклись). Все эти элементы духовной жизни и их воплощение в материальные предметы, действия и поступки, в которых отражалась вся жизнедеятельность общества и человека в науке получила название менталитета (Менталитет — мировоззренческая матрица, картина мира в сознании человека и ее проявление в поведении и в ценностях человека. Ментальность можно отождествить с мировоззрением, если брать его не только по теоретическому содержанию, но как оценочный фильтр восприятия окружающего мира и побудительный мотив поведения человека). Отсюда мы можем с полным основанием говорить, что у каждого человека не только свое неповторимое мировоззрение, но и свой неповторимый менталитет. Менталитет характеризует не только духовно-нравственный мир человека, но и семьи, рода, племени, народа и нации, цивилизации.

Е. На основе и в рамках развивающегося менталитета формируется мировоззрение. (Мировоззрение — это система обобщающих взглядов на мир и своё, человека, место в нём). Первым мировоззрением в истории человечества был наивный реализм. Затем — мифология и, наконец — религия. В отличие от морали, искусства и других форм общественного сознания религия не имеет своих корней в животном мире, а также в дообщественной жизни человека вида Homo Sapiesn Sapiens. Если мораль имеет корни еще в животном мире, а начинает развиваться уже только с появлением Гомо сапиенс сапиенс 40 тысяч лет тому назад, то, как свидетельствуют археологические исследования, первые признаки религии появляются только через 20–25 тысяч лет то есть 15–20 тысяч лет тому назад. До возникновения морали религия не имеет никакого отношения. Религия при своем возникновении застала уже сформировавшуюся мораль и вынуждена воспринять её как данное и согласно со своим религиозными законами и функциям вынуждена была именем бога освятить существующую мораль. А совесть — это не голос божий и не дар природы, а голос общества в человеке.

Первыми "чистыми" идеологами в обществе стали жрецы. Они сначала были идеологическими специалистами на все руки, как говорится — и сеятель, и жнец, и на дуде игрец. Это они в процесс констатации и развитии различных видов духовной деятельности наряду с другим "клепали" элементы того, что потом "слепилось" в религию как форму общественного сознания. Это уже на их плечи легла задача дать мировоззренческое, религиозное, толкование происхождения, сущности и элементов морали. Сначала объяснение элементов и в целом мораль вплеталось в общую мифологию, — синтетическую, исторически первую, форму общественного сознания. Только потом, когда из различных элементов духовной и практической жизни (магии, тотемизма культа предков, и других элементов первобытных религиозных верований) образовалась религия как форма, с одной стороны, — высшего за мифологическое мировоззрение, а с другой — настоящая форма общественного сознания, каковой она существует до сих пор. Только в религии моральные принципы и правила собираются вместе и фиксируются в виде Кодексов морали (-Кодекс Хамураппи, 10 заповедей Моисей, Законы Ману и тому подобное), в форме божественных предписаний вводились в книги священного писания — Библию, Коран, Трипитаки, Веды и все другие.

Ж. Религия сыграла важнейшую духовную/идеологическую роль в стабилизации всей общественной жизни как первобытного общества, так и обществ последующих. До возникновения религии человечество на протяжении 25–30 тысяч лет путем жесточайшей борьбы и отбора накопило огромное богатство эффективных методов борьбы за выживания, дарвиновского struggle for life. Этот опыт дорогой ценой закреплялся на практике. Заслуга религии заключалась в том, что она этот опыт закрепила идеологически. Она все правила человеческого поведения освятила авторитетом сверхъестественного, которого, ставшим религиозным, человек одновременно и боялся и почитал. Далее, религия своими мифами существующие правила объявила не человеческим изобретением, не случайной выдумкой, а божественным установлением. С возникновением письменности религия в мифологической форме зафиксировала ментальность данного племени или народа, что в дальнейшем стало основой формирования типов цивилизации, в том числе и всех тех крупнейших и мельчайших, которые существуют в настоящее время. И наконец, от имени бога у всех народов составлялись свод осевых правил, Кодексов, человеческого общежития, доминирующее место в котором занимали, конечно, правила морального поведения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хор из одного человека. К 100-летию Энтони Бёрджесса
Хор из одного человека. К 100-летию Энтони Бёрджесса

Во вступительной заметке «В тени "Заводного апельсина"» составитель специального номера, критик и филолог Николай Мельников пишет, среди прочего, что предлагаемые вниманию читателя роман «Право на ответ» и рассказ «Встреча в Вальядолиде» по своим художественным достоинствам не уступают знаменитому «Заводному апельсину», снискавшему автору мировую известность благодаря экранизации, и что Энтони Бёрджесс (1917–1993), «из тех писателей, кто проигрывает в "Полном собрании сочинений" и выигрывает в "Избранном"…»,«ИЛ» надеется внести свою скромную лепту в русское избранное выдающегося английского писателя.Итак, роман «Право на ответ» (1960) в переводе Елены Калявиной. Главный герой — повидавший виды средний руки бизнесмен, бывающий на родине, в провинциальном английском городке, лишь от случая к случаю. В очередной такой приезд герой становится свидетелем, а постепенно и участником трагикомических событий, замешанных на игре в адюльтер, в которую поначалу вовлечены две супружеские пары. Роман написан с юмором, самым непринужденным: «За месяц моего отсутствия отец состарился больше, чем на месяц…»В рассказе «Встреча в Вальядолиде» описывается вымышленное знакомство Сервантеса с Шекспиром, оказавшимся в Испании с театральной труппой, чьи гастроли были приурочены к заключению мирного договора между Британией и Испанией. Перевод А. Авербуха. Два гения были современниками, и желание познакомить их, хотя бы и спустя 400 лет вполне понятно. Вот, например, несколько строк из стихотворения В. Набокова «Шекспир»:                                      …Мне охота              воображать, что, может быть, смешной              и ласковый создатель Дон Кихота              беседовал с тобою — невзначай…В рубрике «Документальная проза» — фрагмент автобиографии Энтони Бёрджесса «Твое время прошло» в переводе Валерии Бернацкой. Этой исповеди веришь, не только потому, что автор признается в слабостях, которые принято скрывать, но и потому что на каждой странице воспоминаний — работа, работа, работа, а праздность, кажется, перекочевала на страницы многочисленных сочинений писателя. Впрочем, описана и короткая туристическая поездка с женой в СССР, и впечатления Энтони Бёрджесса от нашего отечества, как говорится, суровы, но справедливы.В рубрике «Статьи, эссе» перед нами Э. Бёрджесс-эссеист. В очерке «Успех» (перевод Виктора Голышева) писатель строго судит успех вообще и собственный в частности: «Успех — это подобие смертного приговора», «… успех вызывает депрессию», «Если что и открыл мне успех — то размеры моей неудачи». Так же любопытны по мысли и языку эссе «Британский характер» (перевод В. Голышева) и приуроченная к круглой дате со дня смерти статьи английского классика статья «Джеймс Джойс: пятьдесят лет спустя» (перевод Анны Курт).Рубрика «Интервью». «Исследуя закоулки сознания» — так называется большое, содержательное и немного сердитое интервью Энтони Бёрджесса Джону Каллинэну в переводе Светланы Силаковой. Вот несколько цитат из него, чтобы дать представление о тональности монолога: «Писал я много, потому что платили мне мало»; «Приемы Джойса невозможно применять, не будучи Джойсом. Техника неотделима от материала»; «Все мои романы… задуманы, можно сказать, как серьезные развлечения…»; «Литература ищет правду, а правда и добродетель — разные вещи»; «Все, что мы можем делать — это беспрерывно досаждать своему правительству… взять недоверчивость за обычай». И, наконец: «…если бы у меня завелось достаточно денег, я на следующий же день бросил бы литературу».В рубрике «Писатель в зеркале критики» — хвалебные и бранные отклики видных английских и американских авторов на сочинения Энтони Бёрджесса.Гренвилл Хикс, Питер Акройд, Мартин Эмис, Пол Теру, Анатоль Бруайар в переводе Николая Мельникова, и Гор Видал в переводе Валерии Бернацкой.А в заключение номера — «Среди книг с Энтони Бёрджессом». Три рецензии: на роман Джона Барта «Козлоюноша», на монографию Эндрю Филда «Набоков: его жизнь в искусстве» и на роман Уильяма Берроуза «Города красной ночи». Перевод Анны Курт.Иностранная литература, 2017 № 02

Николай Георгиевич Мельников , Энтони Берджесс

Критика