Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Примечательно, что в своей депеше в Лондон от 10 июня 1782 г. Гаррис ограничился лишь отдельными, незначащими деталями разговора с Потемкиным. Более содержательной оказалась беседа посла с секретарем Безбородко, о чем он информировал свое руководство. «Цель у меня была та же, но средства, мною употребленные, были весьма различны, – писал Гаррис. – Теперь я говорил с доверенным слугой императрицы, а не с могущественным другом, возвышенный и ясный гений которого не подчиняется условным правилам обыкновенной министерской конференции»584. В разговоре с Безбородко Гаррис попытался убедить его в том, что виновницей препятствий к мирному договору с Голландией является Франция. В Амстердаме вспыхнули беспорядки, отмечал посол, их участники «горячо желали примирения с Англией», однако их удерживают угрозы Франции: они опасаются за участь своих владений, находящихся в руках этого государства. В заключение беседы Гаррис выразил надежду на то, что императрица употребит «самые энергические» действия, чтобы добиться желаемой цели,Трудно сказать, о каких действиях шла речь. Не пытался ли посол внушить императрице мысль о необходимости вооруженного вмешательства в конфликт враждующих сторон? Как бы то ни было, секретарь обещал все сказанное Гаррисом передать Екатерине II.

В одной из депеш Гаррис известил мистера Фокса о перехваченном российскими властями письме голландского посланника, в котором тот «весьма непочтительно» отзывался об императрице и высказывал пожелание препятствовать заключению отдельного мира. Реакция Екатерины была незамедлительной. Она потребовала немедленного отзыва посла и воспрепятствовала его свадьбе. Впрочем, Гаррис ожидал более решительных действий со стороны императрицы.

Гаррис с осуждением и даже с раздражением отзывался о политике императрицы в деле посредничества в переговорном процессе англичан с Голландией. Посол критиковал Екатерину за ее отказ пойти на решительные меры (читай вооруженное вмешательство) в отношении Голландии. «Дело это теперь окончено, и отдельный мир с голландцами уже невозможен», с горечью констатировал дипломат585

.

Нам представляется, что нежелание Екатерины II далее участвовать в посредничестве в мирных переговорах двух государств повлияло в целом на российско-голландские отношения. Как сообщал Гаррис в депеше от 4 ноября 1782 г., голландцы отказали императрице в ее просьбе о займе в 6 млн или увеличении уже существующего долга. Причины отказа, по словам посла, публично высказанные «голландскими капиталистами», были «унизительными и обидными» для императрицы. «Поведение амстердамцев возбуждает ее негодование, оскорбляет ее гордость, – продолжал Гаррис, – внушает ей опасение насчет того, чтобы кредит ее империи не был подорван тем грубым их уверением, что богатства и средства России лишь воображаемы и далеко непрочны»586.

В это же время неожиданное развитие получила идея прусского короля заключить союз не трех, но четырех держав: России, Дании, Англии и Пруссии. Фридрих II писал своему послу Герцу: «Я желаю весьма искренно союза с Англией и совершенно одобряю ваши попытки дать ход этому делу … Но я нисколько не одобряю мысли о заключении этого союза без предварительного участия России … потому что если она (императрица – Т.Л.) не присоединится к этому союзу, он окажется бесполезным»587

. И далее король приводил аргументы в пользу заключения именно союза четырех государств: Великобритания будет пользоваться одновременно помощью всего датского флота и части русского, а сам он не будет опасаться объединенной силы версальского и венского дворов. Впрочем, Фридрих II выражал сомнения в том, что «эта система не совсем совпадает с союзным вмешательством, которым занята Ее Императорское Величество». Однако он был уверен, что стоит только императрице объяснить всю важность этой меры и указать, «до какой степени эта роль будет выше той, которую она исполняет в настоящую минуту», и она без сомнений согласится принять участие в подобном союзе.

В это время в кабинете министров Великобритании произошли перемены: премьер-министром стал лорд Шельбурн, мистер Фокс вышел в отставку, а его пост перешел к лорду Грантаму. В одном из своих посланий Гаррису лорд Шельбурн еще раз напомнил послу, что цель британцев – мир с Голландией на «благоразумных условиях», в противном случае Великобритания готова продолжать войну «со всевозможной силой». Лорд Шельбурн прекрасно понимал, что от Екатерины II зависит решение вопроса о заключении мира или продолжении войны, поэтому он настоятельно советовал послу «стараться поддержать дружбу, доверие и уважение императрицы».

Гаррис известил российских министров о том, что перемены в кабинете министров Великобритании не отразятся на отношениях с Российской империей. В то же время он сообщил в Лондон, что императрица потеряла интерес к переговорам о мире, и «нет никакой надежды на энергические с ее стороны меры против Голландии». Мысли Екатерины, полагал посол, были теперь направлены на подготовку к новой войне с Турцией.