Дело наследника цесаревича

«Мой господин, состоящий ныне при особе императорского посла, несказанно благодарен его светлости Коцуке-но Суке, который с великим тщанием исполняет тяжелый труд обучения его надлежащим церемониям, касающимся приема посла. Ваш слуга доставил вам подарок от князя; дар этот весьма скромен, но князь надеется, что его светлость снизойдет до него и благосклонно отнесется к этому свидетельству благодарности».

Так сказал советник Камеи Сама встретившим его приближенным церемониймейстера и с этими словами передал тысячу серебряных монет для Коцуке-но Суке и сто – для его приближенных.

Когда последние увидели деньги, глаза их разгорелись от удовольствия, и они рассыпались в выражениях признательности. Затем, попросив советника немного подождать, они пошли к своему господину и доложили о подарке, который прислал князь Камеи Сама с чрезвычайно вежливым нарочным.

Коцуке-но Суке в пылу охватившей его радости пригласил советника во внутренние покои и, поблагодарив, обещал завтра же тщательно обучить его господина всем тонкостям этикета. Советник, увидев восторг скряги, обрадовался успеху своего плана и, откланявшись, в прекрасном расположении духа возвратился домой.

Тем временем Камеи Сама пребывал в неведении относительно того, что вассал его сумел умилостивить его врага. Он по-прежнему горел желанием мести и на следующее же утро с рассветом отправился во дворец в составе торжественной процессии.

Коцуке-но Суке встретил его совершенно иначе, чем встречал до сих пор, и проявил самую утонченную учтивость:

«Ваша светлость господин Камеи, нынче утром вы пришли во дворец очень рано, – сказал он, обращаясь к даймё. – Ваше рвение поистине восхищает меня, и сегодня я буду иметь честь обратить ваше внимание на некоторые особенно важные тонкости этикета. Я должен просить вашу светлость извинить мое прежнее поведение, которое могло показаться вам весьма грубым, но дело в том, что я по самой своей природе очень ворчлив, и потому еще раз прошу меня простить».

Так как Коцуке-но Суке держал себя весьма скромно и предупредительно и произносил льстивые речи, сердце даймё постепенно смягчилось, и он отказался от намерения убить его. Таким образом, благодаря сообразительности советника был спасен не только Камеи Сама, но и весь его род, и даже вассалы.

Вскоре после этого в замок прибыл Такуми-но Ками, который не послал никакого подарка для Коцуке-но Суке, и тот обращался к нему еще более насмешливо, чем раньше, оскорблял и задевал его язвительными замечаниями, но Такуми-но Ками решил игнорировать все это и терпеливо подчинялся всем требованиям Коцуке-но Суке.

Такое поведение князя не достигло должного результата, но лишь заставило Коцуке-но Суке относиться к нему еще презрительнее. Наконец он забылся до такой степени, что сказал надменно: «Послушайте, князь Такуми, лента моей сандалии развязалась; будьте так добры, завяжите ее».

Такуми-но Ками воспламенился гневом при таком оскорблении, но заставил себя думать, что, находясь при исполнении служебных обязанностей, должен повиноваться, и потому завязал ленту. Тогда Коцуке-но Суке, отвернувшись от него, грубо воскликнул: «Какой же вы неуклюжий! Вы не можете даже как следует завязать ленту на сандалии. Всякий может увидеть, что вы настоящая деревенщина и не имеете никакого понятия о том, как надо держать себя в Эдо». После чего с презрительным смехом направился во внутренние покои.

Однако терпение Такуми-но Ками было исчерпано; это последнее оскорбление превысило меру того, что он мог вынести.

«Остановитесь на минутку, ваша светлость!» – вскричал он.

«Ну, что там еще?» – откликнулся церемониймейстер.

И, когда он обернулся к князю, Такуми-но Ками обнажил свой короткий меч и ударил обидчика по голове. Однако Коцуке-но Суке защитила от удара церемониальная шапка, так что он отделался лишь легкой царапиной, после чего весьма резво бросился бежать от разгневанного противника. Такуми-но Ками, преследуя врага, пытался нанести ему второй удар, но, промахнувшись, вонзил свой меч в колонну. В это время офицер по имени Кадзикава Ёсобеи, увидев возникшую ссору, бросился к противникам и, обхватив сзади разъяренного даймё, дал возможность Коцуке-но Суке убежать.

Весть о случившемся быстро распространилась по дворцу, вызвав большой переполох. Такуми-но Ками был обезоружен, арестован и заключен в одну из комнат дворца под стражу. Совет, собравшийся для разбирательства этого дела, передал виновного на поруки даймё Тамуре Укиё-но Даибу, который держал арестованного под строгим надзором в его собственном доме – к печали его жены и приближенных.

В результате разбирательства совет признал, что князь совершил насилие, напав на должностное лицо в пределах дворца. Главный цензор князь Сода провозгласил обвинительный приговор: