Дети Солнца (СИ)

— А госпоже Уирке девицы ни к чему, — ответил Ларций, и Флавия кольнуло искреннее презрение в голосе патрона. — Она по части мужчин, но танцовщика наш хозяин не пригласил.

Уирка недовольно шевельнулась на своем ложе. Из-под ее локтя выскользнула подушка и шлепнулась к босым ножкам одной из девиц. Девица поджала ножки, а ее кавалер поднял подушку и пристроил в изголовье Уирки с видом невозмутимым и почтительным.

— Разве что убивать, — сказала Уирка, глядя на Ларция без улыбки. И пояснила удивленному Квинтусу: — Мужчин меня учили убивать.

Флавий замер, ожидая ответа Ларция, да и остальные притихли. Но Ларций сидел, запрокинув голову и щуря нежно-голубые припухшие глаза на просвеченное солнцем полотно тента, как будто не заметил вызова.

Квинтус с растерянной улыбкой переводил взгляд с одного высокородного сотрапезника на другого. Пауза затягивалась. Тогда Квинтус, видимо, чтобы разрядить обстановку, сказал Уирке:

— О! Да. Хотел бы я тоже стать воином.

Уирка не оценила его попытки.

— Ну, вряд ли хотели, — процедила она через губу. — Потому что кто бы вам помешал?

Квинтус вспыхнул, порывисто обнял свою девицу и зарылся носом в ее волосы.

Флавий от души пожелал ему оказаться где-нибудь в другой месте. Он не понимал, зачем всё это молодому человеку. И еще Флавий не понимал, почему Уирка, его Уирка, ведет себя так, как будто всё здесь купила? И почему ей это позволяют? Да, смешливый маленький доктор говорил о наркотике, каким-то образом временно сонастраивающем души… Похоже, все здесь держат Флавия за дурака.

— Что, господин жрец? Всё готово? — спросил Ларций у Флавия.

Квинтус вскинулся. В его темных глазах, обращенных на Флавия поверх головы девицы, плескалась паника.

— Не волнуйтесь так, — сказал Флавий. — Главное, чтобы вы были готовы.

— Я немного… Хм… А обязательно сочетаться этим браком у всех на виду? Ну, то есть это очень почетно и вообще… Но от такого почета одна неловкость. Это же ноблесса, и… при всех!

— Послушайте, вы теперь совсем другой человек, — вмешался Ларций, и в голосе его впервые прорезалось раздражение. — Вы изменились, переродились в другом облике. Привыкайте. Да и, по-моему, с девицами вы довольно смелы.

— Да, но как же… Это же ноблесса!

Флавий снова удивился: откуда же Ларций выкопал это чудо? Квинтуса как будто сделали нобилем вчера. Ну, то есть, незадолго до метаморфоза. Взрослый посвященный так о посвященных не говорит.

— Хорошо, — согласился Флавий. — Давайте подождем.

Но Ларций отрезал:

— Не все могут ждать, господин жрец!

Флавию почудилось, что еще чуть-чуть, и голос его сорвется на визг. Флавий не понимал, от чего Ларций так взволнован. Чего он хочет — наблюдать за сиянием? Может, даже участвовать? Неужели не понимает — подопытный не готов! Нужно подождать, когда хмель и похоть вытеснят в этом крепком молодом зверьке страх перед неведомым.

Квинтус поспешно, залпом, осушил еще один кубок. Руки у него тряслись.

Ларций кивнул одному из слуг:

— Передай своему хозяину, что пора начинать обряд.

Слуга ушел в дом, и Флавий напрягся. Сейчас доктор даст Резвушке средство, вызывающее боль, и времени у них у всех будет в обрез.

— Почему такая спешка? — спросил он у Ларция.

Ларций окинул его гневным взглядом — мол, что тут можно не понимать? Но потом приподнялся на лежанке, чтобы быть поближе к Флавию, и вполголоса объяснил:

— Себя мне тоже приходится настраивать. Сейчас я готов наблюдать за экспериментом, поэтому пора начинать.

Флавий не знал, что думать. Патрон напоминал слабых в половом отношении любовников, которые требуют, чтобы все подстраивались под их слабость и редкие, капризные приливы сил.

Остальные продолжали обедать как ни в чем ни бывало.

Квинтус млел пол ласками рыжей плясуньи и месил ее тело, как пирожница — тесто.

Один из соседей Уирки кормил свою девицу, блондинку, черешней — брал из чаши на подлокотнике по ягодке и вкладывал ей в рот. Блондинка прихватила губами и ягодку, и пальцы.

Уирка наблюдала за ними, посмеиваясь.

Блондинка выплюнула косточку своему кавалеру на ладонь, потянулась к Уирке, и та охотно поцеловала ее в губы. Флавий видел только затылок блондинки со светлыми локонами, в которые вцепилась крепкая загорелая пятерня его нексума, но вполне почувствовал этот мокрый, горячий, пахнущий черешневым соком поцелуй. Ох, Уирка!

А Ларций пил сок с брезгливым выражением лица.

Вот сейчас ей должны сделать укол, — думал Флавий. Боль будет нарастать, и доверчивость уступит место испугу.

Флавий настолько ярко это представил, что его собственное тело стало наливаться самой настоящей болью. Уирка вздрогнула, и блондинка, решив, видимо, что это она что-то сделала не так, посмотрела на нее виновато. Уирка рассмеялась и взяла черешину. На Флавия она по-прежнему не обращала внимания.

— Довольно! — вырвалось у Флавия. Теперь он готов был силой тащить Квинтуса в комнату, где мучилась Резвушка. — Квинтус, очнитесь!

Квинтус откликнулся не сразу и сказал не то, чего от него ждали:

— Простите. Можно вас покинуть ненадолго?

Голос у него был совсем пьяный.

Ларций махнул рукой и рассмеялся. Ткнул рыженькую пальцем в бок:

— Пошла вон!