Дороги, ведущие в Эдем

Был и другой случай: он связан с мистером Хендерсоном. Мистер Хендерсон снимает заднюю комнату в пансионе миссис Сойер; этот вздорный коротышка некогда застолбил участок в Оклахоме и качал нефть, но сейчас ему к семидесяти, и он, как многие старики, озабочен функциями своего организма. Но при этом пьет как лошадь. Как-то раз он не просыхал целых две недели, а заслышав на веранде шаги мисс Боббит и сестры Розальбы, выскочил на лестничную площадку и, свесившись в пролет, кричал миссис Сойер, что по дому шныряют карлицы, которые рулонами воруют у него туалетную бумагу. И наворовали уже на пятнадцать центов. Однажды вечером, когда девочки сидели под деревом в саду, мистер Хендерсон в одной ночной сорочке бросился к ним. Повадились, вопит, туалетную бумагу мою красть, а? Ну, берегитесь, карлицы… Эй, на помощь, а то, не ровен час, эти малявки уворуют с веревок все простыни в городе. На этот крик примчались Билли-Боб с Причером, скрутили мистера Хендерсона и удерживали, пока не подоспели взрослые дядьки, которые принялись его связывать. Мисс Боббит вела себя с похвальным спокойствием и указала этим дядькам, что они даже не способны по-человечески затянуть узел, а потом, опять же, взялась за дело сама. И так лихо управилась, что мистер Хендерсон еще долго не чувствовал ни рук ни ног, а ходить начал только через месяц.

Вскоре после этого случая мисс Боббит нанесла нам визит. Пришла она в воскресенье, когда я был дома один — все наши отправились в церковь.

— В церкви невыносимо пахнет, — сказала она и подалась вперед, чопорно сложив перед собой руки. — Не хочу, чтобы вы считали меня безбожницей, мистер К.: мой жизненный опыт показывает, что Бог существует и дьявол тоже существует. Но, чтобы усмирить дьявола, не обязательно идти в церковь и выслушивать, как он греховен, низмен и глуп. Нет, дьявола надо возлюбить, как Иисуса: ведь он могуществен и, если ему доверяют, способен оказать добрую услугу. Временами он помогает и мне, как было, например, в танцевальной школе Мемфиса… Я всегда полагалась на дьявола, когда рассчитывала получить главную роль в нашей ежегодной постановке. Это, поймите, вопрос чисто практический. Видите ли, я просто знала, что Иисус не станет вникать в историю с танцами. К слову, совсем недавно я опять призвала дьявола. Он единственный способен помочь мне убраться из этого городка. Я ведь здесь, строго говоря, не живу. В голове у меня совершенно другие места — такие места, где всё танцует, хотя бы люди на улицах, а улицы нарядны, как дети в день рождения. Мой драгоценный папа говорил, что я отрываюсь от земли, но если б он сам почаще отрывался от земли, то разбогател бы, как того желал. Папина беда в том, что сам он не тешил дьявола, но при этом позволял, чтобы дьявол тешил его на свой манер. Я в этом отношении более благоразумна: с моей точки зрения, почти наилучшее — это зачастую и есть наилучшее. Для нас переезд в этот городок был почти наилучшим вариантом, а поскольку здесь у меня нет возможности профессионального развития, почти наилучшим занятием видится мне организация небольшого собственного бизнеса. Чем я и занялась. Во всей округе я единственная распространяю подписку на журналы из весьма солидного перечня, куда входят «Ридерз дайджест», «Популярная механика», «Десятицентовый детектив» и «Мир детей». Разумеется, мистер К., я не для того сюда заглянула, чтобы навязать вам подписку. Но у меня возникли некоторые соображения. Речь идет о тех двоих подростках, которые вечно болтаются без дела у вашего дома: худо-бедно, они — мужчины. Как вы считаете, можно ли нанять их в качестве ассистентов?

Билли-Боб и Причер с жаром трудились на мисс Боббит, а заодно и на сестру Розальбу. Сестра Розальба занималась распространением косметических средств марки «Утренняя роса», и в обязанности мальчишек входила доставка заказов. К вечеру Билли-Боб так выматывался, что едва пережевывал ужин. Тетя Эл ворчала, что это никуда не годится, и в конце концов, когда Билли-Боб свалился от перегрева, заявила: достаточно, хорошенького понемножку, Билли-Боб не будет больше на посылках у мисс Боббит. Но Билли-Боб разбушевался, и отец вынужден был запереть его в спальне, после чего Билли-Боб решил наложить на себя руки. Какая-то из наших кухарок в свое время ему поведала, что съесть кашицу из коровьей капусты с черной патокой — это все равно как пустить себе пулю в лоб; на том он и остановился. Я умираю, повторял он, перекатываясь в кровати с боку на бок; я умираю — и никому до меня нет дела.

Его проведала мисс Боббит и велела умолкнуть.

— Ничего с вами не случилось, юноша, — сказала она. — Просто живот разболелся.

И с этими словами сделала нечто такое, что повергло тетю Эл в глубокий шок: откинув одеяло, мисс Боббит с головы до пят растерла Билли-Боба спиртом. Когда тетя Эл попыталась ей внушить, что девочке такое занятие не к лицу, мисс Боббит ответила:

— Не знаю, к лицу или не к лицу, но больного это определенно взбадривает.