Другая сестра Беннет

– Том всегда отличался сознательностью, – заявил мистер Райдер несколько дней спустя за ужином в гостинице. – Он замечательно трудолюбив. Не в его характере оставлять что-либо незавершенным или отказываться от взятой на себя ответственности.

– Рад это слышать, – твердо заметил мистер Гардинер. – Такое отношение необходимо, когда дорожишь деловой или профессиональной репутацией. Бывает, что в решающий момент надо предпочесть работу, а не дела сердечные.

– В чем я убедилась на личном опыте, – пробормотала миссис Гардинер.

– Полноте, дорогая, – ответил ее муж. – Ты знаешь, как оно бывает. Иногда у мужчины не остается другого выбора, кроме как сорваться по делам, как бы он ни хотел обратного.

– Должно быть, очень неприятно постоянно быть у кого-то на побегушках, – ровным голосом заметила мисс Бингли. – Из всех многочисленных неудобств, связанных с профессиональным занятием, сильнее всего терзает, наверно, осознание того, что ты не являешься хозяином самому себе.

Она торжествующе окинула сидящих за столом сияющей, непосредственной улыбкой, в то время как остальные молча переваривали ее замечание. Мистер Гардинер нахмурил брови. Миссис Гардинер была явно озадачена таким пренебрежительно грубым выпадом. Но Мэри была по-настоящему возмущена. Она научилась игнорировать насмешки мисс Бингли по отношению к себе, но не могла слышать оскорбления в адрес тех, кого любила.

– Я полагаю, вы, должно быть, не раз наблюдали подобное воочию, – голос ее был сейчас кроток и спокоен, как у мисс Бингли. – Поскольку батюшка ваш настолько сильно был предан своему делу, что вынужден был зачастую подчинять ему остальные свои желания и прихоти.

На один короткий миг мисс Бингли замешкалась с ответом.

– Не могу припомнить подобных примеров, – ответила она, но ее рука с ножом чуть задрожала, когда она намазывала маслом хлеб. – Когда я достигла сознательных лет, мой отец уже добился определенных высот и не стоял более перед подобным выбором.

К ней быстро вернулась привычная уверенность, но Мэри знала, что, публично напомнив мисс Бингли о невысоком происхождении, она лишь подогрела ее ненависть к себе. Кэролайн не забудет это замечание и будет искать способ отомстить. Однако об этом Мэри сейчас не волновалась – ей удалось сбить с мисс Бингли спесь. Она была рада, что сказала это.

Когда ужин закончился и остальные покинули стол, Мэри осталась, в очередной раз задумавшись о причинах, побудивших мистера Хейворда покинуть гостиницу. С момента его отъезда эти мысли не оставляли ее, и скоро она пришла к выводам, совпадающим с выводами ее тетушки о том, что именно она являлась причиной его исчезновения. Мэри знала, как горько разочаровал мистера Хейворда тот факт, что тогда, на Скофелл, она отказалась принимать его сторону в споре, и испытала боль, осознав, что, поддержав тогда мистера Райдера, шокировала и глубоко задела мистера Хейворда. Но действительно ли этого оказалось достаточно, чтобы отпугнуть его?

Мэри не знала, что и думать. Она не могла убедить себя, что он был ей совершенно безразличен. Он ушел, как и раньше, с первыми лучами солнца, так что она не услышала от него слов прощания или извинений. Он не поступил бы так, будь он к ней равнодушен; похоже, чувства его были сильными и глубокими. Сначала она думала, что это ревность, но как объяснить тогда ту нежность и внимание, которые он обнаружил к ней во время их спуска с холма? В заботе, которую мистер Хейворд тогда проявил, не было и следа сдерживаемой обиды или неприязни. Он не мог проявить больше тепла, не мог сделать больше для ее благополучия… тут Мэри почувствовала, что вот-вот заплачет, и усилием воли прогнала воспоминания о его руке, так твердо и осторожно поддерживающей ее. Почему же он просто не открыл ей свое сердце тогда на перевале, не поведал о своих чувствах? Если бы он заговорил, она не колеблясь дала бы ему ответ, который, как она все еще считала, понравился бы ему; но вместо этого он ушел, ничего не объяснив, бросив ее, и только по скудным знакам Мэри могла строить догадки о его истинном отношении. Что он хотел ей этим показать? Она не думала ни о чем другом, но дни сменялись ночами, а она ни на шаг не приблизилась к разгадке.