Другая сестра Беннет

Мэри делала все, что было в ее силах, чтобы скрыть свое все возрастающее уныние от окружающих. Она отказывалась участвовать в, признаться, довольно частых обсуждениях причин отъезда мистера Хейворда, поднимаемых мисс Бингли. В такие минуты Мэри напускала на себя вид нарочитого безразличия, ни единым жестом не выказывая внутренних переживаний. Она отклоняла предложения мистера Райдера выйти подышать свежим воздухом, зная, что не перенесет его веселого, беззаботного настроения. Мэри сказала себе, что бессмысленно обвинять мистера Райдера в случившемся – он никогда не скрывал своих принципов. Она не имела права жаловаться на то его предложение на вершине Скофелл – в конце концов, поддержать его идею было ее решением, и только ей отвечать теперь за его последствия. Но, наблюдая, как мистер Райдер продолжает как ни в чем не бывало заниматься своими делами, не испытывая и грамма вины или сожаления, Мэри не могла полностью подавить негодование. Он потакал своим капризам и ничем не платил за это, в то время как на ее плечи лег тяжкий груз страданий и сожаления. Так что нет, она не спустится с ним с холма и даже не прогуляется по гостинице. Вместо этого она находила тысячу способов постоянно отказывать ему.

Было гораздо труднее скрыть переживания в присутствии дяди и тети. Мэри знала, что те беспокоятся о ней. Она несколько раз заходила к ним в разгар дискуссий, которые заканчивались, стоило ей появиться на пороге, дискуссий, тема которых была давно всем очевидна. Только однажды ее тетя попыталась затронуть этот вопрос напрямую, спросив Мэри, не думает ли она, что отъезд Тома случился слишком уж внезапно и был поступком явно не в его характере. Но когда Мэри проявила нежелание говорить на столь болезненную для нее тему, тетя не стала на нее давить. Мэри была благодарна миссис Гардинер за осторожность; не раз она испытывала искушение довериться ей. Но, несмотря на всю доброту тетушки, Мэри знала, что это ни к чему не приведет. Единственный разговор, который мог облегчить ее страдания, должен был состояться между ней и мистером Хейвордом; но он мог произойти, только когда они вернутся в Лондон. Поэтому, когда мистер Гардинер, наконец, предположил, что, возможно, им пора домой, Мэри была вынуждена скрыть радость, чтобы это не выглядело так, будто она не испытывала благодарности за то, что ее вообще взяли в эту поездку.

Не только Мэри чувствовала, что их пребывание на Озерах подошло к концу; все согласились, что пора уезжать, и вскоре все было готово к отъезду. Первым их покинул мистер Райдер. Мисс Бингли была сдержанно вежлива, когда забиралась в карету, явно надеясь, что больше она не окажется в нежеланной компании мисс Беннет. Мистер Райдер, напротив, очень хотел, чтобы они как можно скорее снова встретились в Лондоне.

– Я очень надеюсь увидеть вас в городе, мисс Беннет. Может, созовем нескольких знакомых и сходим в Воксхолл? Я буду очень рад все организовать, только скажите.

– Очень любезно с вашей стороны, но я не собираюсь слишком надолго уезжать за пределы города по возвращении. Думаю, какое-то время я проведу дома.

– Тогда, может быть, я смогу навестить вас там? Мы могли бы вместе почитать стихи.

– Конечно, если вы этого хотите.

Хотя приглашение прозвучало несколько прохладно, мистер Райдер все равно был доволен. Он вскочил в карету, кучер щелкнул кнутом, и, пока Мэри наблюдала их отъезд, ей в голову пришла мысль, что не зря она посчитала их неожиданное путешествие на Озера тревожным знаком. Оно не принесло в итоге ничего, кроме неприятностей.

Часть пятая

– 85 –

Чтобы добраться до поместья Бингли и забрать детей, потребовалось два дня, и еще два дня ушло на то, чтобы оказаться в Лондоне. Все это время Мэри думала только о мистере Хейворде. Она скучала по нему больше, чем могла бы сказать, – и не могла полностью поверить, что оказалась в такой ситуации. Снова и снова она проигрывала в голове все обстоятельства, ставшие причиной их разлуки, пытаясь найти объяснение тому, что произошло; но ничто ее не удовлетворило. Вернуться домой – так она теперь думала о доме дяди и тети – с подобными вопросами, оставшимися без ответа, было мучительно. Мэри думала, незнание сведет ее с ума; но что оставалось делать? Она была бессильна что-либо изменить. Она не могла прийти к мистеру Хейворду с визитом – его не было в Лондоне; но даже присутствуй он в городе, это было бы немыслимо. Уважаемые девушки не ходили в дома одиноких молодых людей без приглашения. И писать ему она не могла. Мэри предположила, что может спросить у миссис Гардинер адрес его семьи в Гемпшире; но знала, что тетушка, по всей вероятности, откажется дать ей его; переписка может скомпрометировать порядочную юную леди. Ей оставалось только ждать, когда он сделает первый шаг, – мир не предлагал ей иного выбора.