Другая сестра Беннет

Вскоре она поняла: кузен был прав, предупредив, что пройдет некоторое время, прежде чем она почувствует себя комфортно в присутствии столь выдающегося ума. Однако, не сдаваясь, Мэри постепенно начала понимать четкий и довольно трудный для восприятия язык великого человека. Это было нелегкое чтение, но она наслаждалась вызовом, который оно представляло, и к концу недели уже спешила в библиотеку, сгорая от желания обсудить то, что прочитала. Мистер Коллинз ждал ее, отодвинув в сторону бумаги.

– Итак, мисс Беннет, с нетерпением жду вашего рассказа о том, что вы узнали, впервые познакомившись с одним из величайших мыслителей древности.

– Я прочла его с большим интересом, сэр. И сделала несколько заметок.

– Прекрасная привычка ученика, которая, я надеюсь, позволит вам ясно объяснить мне, чему научил вас Аристотель о счастье.

– Вы хотите, чтобы я описала свои впечатления?

Мистер Коллинз кивнул. На мгновение Мэри заколебалась, но быстро перевела дух и продолжила:

– Аристотель говорит нам, что мы можем быть по-настоящему счастливы лишь тогда, когда добродетельны. Думаю, он имеет в виду, что нам нужно вести себя так, чтобы развивать наши достоинства и выявлять наилучшие свои качества.

– Верно. Продолжайте.

– Однако часто нам бывает трудно понять, как выглядит добродетель, потому что мы так легко путаем ее с удовольствием. Удовольствие может доставить нам наслаждение – чувство, которое мы получаем от хорошей еды, хорошей беседы, созерцания красоты, – но все эти вещи не длятся долго. Наслаждения преходящи, но истинное счастье бесконечно. Вот его отличительное качество.

– В самом деле. И как, по мнению Аристотеля, можно достичь такого счастья?

– Ну, сложно кратко изложить его мысли, не потеряв при этом всю остроту его восприятия…

– Но если я буду настаивать на этом, мисс Беннет?

– Тогда я бы сказала, что он говорит нам: лишь через самопознание можно обрести подлинное счастье. Только когда мы познаем себя, изучая и понимая свои сильные и слабые стороны, будучи достаточно честны, чтобы признать, чего мы действительно хотим от жизни, – тогда у нас есть хоть какой-то шанс достичь этого состояния.

Мистер Коллинз был в восторге.

– Браво, мисс Беннет! Самое убедительное изложение. Мы еще сделаем из вас специалиста по античной филологии!

Мэри ответила ему улыбкой, немного смущенной, однако жаждущей продолжения.

– Как полагаете, сэр, можем мы продолжать в том же духе и дальше? До конца книги?

– Думаю, мы должны, иначе никогда не узнаем, как развиваются его идеи. Вам следует еще немного почитать, а потом обсудим это снова.

Чем больше Мэри читала, тем больше росла ее уверенность. В следующей беседе с мистером Коллинзом она изложила свои мысли более охотно и с большей ясностью. Тишина, которая когда-то была неотъемлемой частью библиотеки, сменилась оживленным разговором, который велся с такой энергией, что в конце концов даже Шарлотта обратила на это внимание. Однажды днем, когда они с Мэри работали в саду, она заметила, что это был первый раз за неделю с лишним, когда они оказались вместе вне дома.

– Мне показалось, ты очень живо проводишь время сегодня. Надеюсь, мистер Коллинз тебе не докучает. Он склонен проявлять страсть в тех вопросах, которые его интересуют, и это может быть очень утомительным. Ты не должна чувствовать себя так, будто обязана составлять ему компанию.

– Честное слово, мне нисколько не скучно! Напротив, я нахожу его компанию чрезвычайно интересной и очень благодарна мистеру Коллинзу за то время и внимание, которые он мне уделяет.

При этих словах Шарлотта резко повернула голову в сторону подруги. Мэри, выдернув особенно упрямый сорняк, ничего не заметила и продолжила работать.

– А не хочешь ли и ты сама занять себя учебой, Шарлотта? Мистер Коллинз так помогает мне, и я уверена, ты найдешь это столь же вдохновляющим, как и я. Почему бы тебе не присоединиться к нам?

– Боюсь, у меня и без того хватает забот: хозяйство, которым надо управлять, и ребенок, за которым необходимо присматривать. У меня нет свободного времени, чтобы обсуждать философию по утрам. Интересно, что сказал бы по этому поводу Аристотель?

Мэри, набросившаяся с совком на безжизненную землю, не уловила и намека на язвительность в ее тоне.

– Думаю, он мало что мог бы сказать. Ты совершенно права, Аристотель не проявляет особого интереса к тому, как женщины достигают счастья, да и вообще к женщинам в целом. Я спрошу об этом мистера Коллинза во время нашей следующей беседы.

Шарлотта вдруг выпрямилась, сунула ножницы в карман фартука и протянула Мэри корзинку.

– Я должна пойти позаботиться об ужине. Оставляю цветы на тебя.

Не попрощавшись, она быстро зашагала прочь с серьезным лицом. Мэри озадаченно смотрела ей вслед, не понимая, чем могла обидеть подругу.