Дым

— Фирма «Б&С». В точку. Доля в компании, вплоть до последнего времени. Королевская лицензия на импорт сырья. Колониальные владения. Как известно, Спенсеры выкупили монополию на производство, но в целом это слишком прибыльный бизнес, чтобы отдавать его в одни руки. Вы слышали, что ваш отец вчера представил в парламенте новый закон? Убитый горем родитель: он думает, что вы погибли, и винит каких-то ирландских мигрантов, у которых нашли ружье Джулиуса. Газеты, поддерживающие тори, называют это «новым изоляционизмом». Вернуться к чистоте, моральной и этнической. Выдворить всех иностранцев, всех несогласных. Преследовать католиков и евреев. Ограничить торговлю импортом из собственных колоний. Больше никаких иноземных пороков! Высоконравственный закон! И случайным образом весьма выгодный для тех, кто обладает лицензией на импорт. Ваш отец сможет отомстить за вас и набить карманы — одним ловким движением.

Она умолкает, чтобы перевести дух. Чарли прячет голову в ладони.

— О, не корите себя, мистер Купер. Здесь замешаны все знатные семейства. Одни связаны с леденцами, другие, самые предприимчивые, с сигаретами. Это система, основа, ткань страны. Компромисс не изменит этого. — Баронесса встает. — Было приятно поговорить с вами, молодой человек, но уже поздно. Вот-вот вернется миссис Грендель. Не будем занимать ее кухню.

Повинуясь безмолвной команде Ливии, Томас выходит из комнаты леди Нэйлор. Он едва успевает пройти по коридору мимо Ливии и исчезнуть незамеченным.

Съеденный ужин — запеченное в тесте мясо с тушеными овощами — лежит в желудке тяжелым комом. Приходит и уходит Себастьян, оставив неожиданное угощение — сладкие пирожки, к которым Чарли не в силах притронуться. Он по-прежнему мрачен и безутешен и проводит целый час, приникнув к замочной скважине в двери «детской». Грендель раздобыл для Маугли несколько игрушек, и маленький мальчик сидит на полу, заводит волчок, а потом хватает его и бросает об стену. Так странно наблюдать за его яростными вспышками и не видеть дыма.

Ближе к ночи они собираются вместе — Чарли, Томас и Ливия — и усаживаются спиной к двери мальчика. Перед ними, чуть поодаль, стоит чайная чашка, а на коленях разложен лист бумаги. Можно подумать, замечает про себя Чарли, что они готовятся к походу в холмы. Уже в третий раз склоняется он над грубо начерченной схемой, и в третий раз не в силах ничего разобрать. Видит только поверхностный рисунок, и все. Линии, расползающиеся по грязному листу; ответвления с пометками; обведенные кружком перекрестки. Карта подземного мира. Понятная только мертвым.

И Томасу.

— Думаю, нам нужно вот это. — Он постукивает пальцем по ряду прямоугольников. — Это единственное место, которое отличается от всего остального, и находится оно в стороне. Посмотрите вот сюда: оно же в разрезе. Похоже, что эти прямоугольники — углубления в полу.

— Должно быть, это бассейны, — выдвигает Ливия предположение, вспомнив о доках, где пришвартовался корабль с Маугли. — Несколько бассейнов.

— Возможно. — Томас передвигает палец на другой участок чертежа. — Вот река. А вот, похоже, вход. Завтра я пойду и поищу его. Если я смогу сопоставить очертания берега с картой, то смогу найти и улицу.

— А это что? — спрашивает Ливия, движением подбородка показывая на чашку.

— Вы и сами знаете, — бурчит Томас. — Сажа. Сажа убийц. Того же вида, что сажа, которую твоя мать собирала под виселицей, там, где я впервые увидел ее. В ее лаборатории полно такого.

Он наклоняется к чашке, явно не желая прикасаться к содержимому, окунает мизинец, вынимает его и подносит к лампе. Все трое вглядываются в черноту, касаясь головами. Как и днем ранее, Ливия достает из кармана сигарету, разворачивает обертку и разглядывает табачную смесь. Это все равно что сравнивать дорожную грязь с чистейшим дегтем. Но нелегко понять, оживлена эта сажа или по-прежнему остается инертной.

— И с помощью этого твоя мать собирается спасать мир?

Томас вытирает палец об пол, а потом пытается стереть подошвой ботинка пятно на полу, но ничего не выходит.

— Можно спросить у нее.

— Нет, Чарли. Больше никаких вопросов, никакой лжи, никаких клятв «жизнью мужа». Единственное стоящее знание — то, которое мы получаем самостоятельно.

Ни Чарли, ни Ливия не возражают. Ливия спрашивает Томаса о другом:

— Мы сохраним это у себя?

— Займись этим. Я уже не могу смотреть на эту сажу.

— Тогда нам нужна банка с крышкой. Попрошу у Гренделя.

— Он сейчас с твоей матерью. Я только что видел их вдвоем, они разговаривали. То есть говорит она, а он слушает.

Чарли сообщает об этом ровным тоном, без намеков, но Ливия моментально раздражается:

— Он помогает Маугли!

И собирается что-то добавить, но вместо этого подскакивает на ноги и топает прочь, сунув руки в карманы штанов. Словно мальчишка-беспризорник, что вполне соответствует ее наряду.