Эстетика бродяг

− Вы должны поговорить с её вагиной, − начала приставать старушка с бородавкой на щеке, − все вагины ужасно разговорчивы, для этого не обязательно лезть под юбке к барышне, достаточно представить её вагину и заговорит с ней, вы даже можете…

Я в ужасе отскочил.

− У тебя не голова, а сундук с нижним бельём! − прокричал мне в другое ухо старик в адмиральском мундире.

− О, милый друг, − потащил меня за руку какой-то человек во фраке, − послушайте меня, как я вас понимаю, но вы не должны отступать, поверьте, ваше чувство способно на многое…

− Так вот вы где, милостивый государь, − прямо в меня въехала дородная дама, − тут все говорят, что ты не в себе, лишился разума из-за юбки, а я не верю этому! Тебе ли, друг мой…

Меня у неё отбил не менее грузный мужчина, он буквально приподнял меня и отставил в сторону поближе к себе.

− Что же ты, брат, − отрывисто заговорил он, − делаешь с собой? Ведь ежели так далее пойдет, то никто не поручиться, что ты протянешь до…

− Чем меньше женщину мы любим! − прокричал кто-то в ухо.

− Я буду с вами танцевать! − радостно воскликнуло появившееся рядом очаровательное юное создание в бальном платье. − Как это удивительно! Чудесно! Танцевать!

Меня окружили со всех сторон, что-то кричали и дергали за рукава. И тут моё сознание не выдержало и разлетелось, как бомба Аблеухова. Прозвучавший взрыв перешел в гулкое эхо, в котором слышалось только одно: «Что с тобой, что с тобой?».

− Что с тобой?! − тряс меня за плечо Мухтар. − Зачем ты здесь спишь?! Не надо здесь спать!

Я открыл глаза и увидел его с настойкой овса в руках.

− Мне стало душно, и я вышел из машины, − открывая пузырек, объяснял я, − но так закружилась голова, что я потерял сознание. Сейчас выпью настойки овса и пройдет. Лучшее средство.

Больше мы калымить не ездили.

На следующий день я нашел куст цветущей сирени, ободрал его и пришел на ярмарку с целой охапкой. Люся сделала большие глаза и засмеялась, не внушая ни надежды, ни разочарования.

Через пару дней наша экспедиция вернулись из Питера. Приезд совпал с майскими праздниками и Пасхой. Въезжая во двор, мы увидели, как среди цветущих яблонь Володя и Вася жгли костер, а остальные нанизывали на шампуры куски мяса и наливали кагор. В окружении церквей и молодых зеленых листьев чудо парило между ними опадавшими белыми лепестками, похожими на маленьких ангелочков.

Нас встретили, как полярников из команды Роберта Скотта, неожиданно благополучно вернувшихся с Южного полюса, неся перед собой крест из красного дерева.

− Иисус воскресе! – гаркнул Иван Абрамыч и полез целоваться.

− Воистину воскресе! – радостно завопили мы, подставляя щеки и стаканы.

Шампуры положили на угли, нарезали зелень, помидоры и сыр. Принесли разноцветные яйца и сдобу, запотевшие бутылки с водкой и вином. Праздничный галдеж заполонил двор. Мое прекрасное настроение стало портиться, когда Меркурий переполз из левого зрачка в правый, и я вдруг понял, что не могу остановиться пить.

− Вернусь через полчасика, − поднявшись с лавочки, загадочно объявила Люся. − У меня есть сюрприз.

В мой стакан нырнуло дурное предчувствие. Пытаясь его поймать, я сделал большой глоток.

Через полчаса они вошли во двор под ручку.

− Это Олег, мой жених, − представила Люся плотного добродушного дядю, прихрамывавшего на правую ногу.

Пожав жениху руку, я всосал стакан вина и пошел прочь со двора.

− Ты куда? – крикнула вслед Люся.

− Бороться и искать, найти и не сдаваться!

С пьяных чувств и по молодости я окунулся в переживания терзаемого Диониса с выдиранием сердца, телесных членов и позвоночника, как хворостины из плетня. Я буквально разрывался от несчастной любви.

Самураи говорят, что высшая любовь − это тайная любовь. Будучи облеченной в слова, любовь теряет своё достоинство. Всю жизнь тосковать по возлюбленному и умереть от неразделенной любви, ни разу не произнеся имени возлюбленного − вот в чем подлинный смысл любви. Это Хагакурэ. Идеальная любовь черпает свои силы из смерти − умирая за свою любовь, ты очищаешь её и делаешь трепетной.

− Ха-ха-ха! – восхищено смеялся я и стонал от боли.

Мефистофель соткался из дыма моей сигареты и развязано спросил:

− Что с тобой? Опять чем-то расстроен?

− Люся в небесах с алмазами, − истерично смеялся я. − Люся в море с водолазами! Люся в джунглях с дикобразами! Люся на бахче с арбузами! Люся на скамейке с карапузами!

− Вот даже как! − обрадовался Мефистофель. − Мне нравится твой настрой. Продолжишь?

− Может, мне к врачу пойти? − посерьезнел я.

− Сходи, – согласился Мефистофель. − И что ты ему скажешь?

− Скажу, что каждый день вижу Люсю в небесах с алмазами.

− А он тебе пропишет галоперидол.

− Пусть! Я же псих! Псих, страдающий без любви!

− Ты просто влюбчивый сукин сын. Только и всего, − похлопал меня по плечу Мефистофель. – Не переживай, бывает и хуже.

Я плюнул и ускорил шаг. Точно-точно, думал я, так оно и есть, влюбчивый сукин сын. А кто еще поверит, что ему помогут каштан, сирень и белая роза?

Остановившись, я поднял мокрое от пьяных слёз лицо и увидел Люсю. Она стояла на одной ноге на пирамиде цветущего каштана.