Этика Спинозы как метафизика морали

Это предполагает приоритетность объекта идеи перед самой идеей. Однако в метафизике Спинозы такой порядок вещей не является исключительным; скорее, его можно рассматривать как факультативную версию иного рода отношений. По степени значимости он уступает место другой модели, предполагающей взаимно однозначное соответствие между модусами мышления и модусами протяжения: «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей» (ordo, & connexio idearum idem est, ас ordo, & connexio rerum II 7). Эта известная теорема утверждает не зависимость одного порядка вещей от другого, или зависимость идеи вещи от самой вещи¹

, а их взаимную корреляцию, своего рода предустановленную гармонию

двух структур бытия, в котором модус протяжения и идея этого модуса составляют одну и ту же вещь, только выраженную двумя способами. Каждый из них высказывается независимо от другого, но состоит в гармонии с ним: «Формальное бытие вещей, не составляющих модусов мышления, вытекает из божественной природы не потому, чтобы Бог сначала познал эти вещи; объекты идей (res ideatae) вытекают и выводятся из своих атрибутов таким же образом и в той же самой необходимости, в какой идеи вытекают из атрибута мышления» (II 6).

Перед нами открывается более сложная картина их взаимоотношений, где можно увидеть различные факторы взаимного влияния одного порядка причин на другой (даже если эти модели гипотетичны).

7. Зависимость деятельности ума от состояний тела.

Одной из отличительных черт эпистемологии Спинозы, принципиально отделяющей ее от картезианской, является то, что в ней телесная компонента человеческого существа рассматривается в качестве базиса познавательной деятельности ума. Как утверждает автор «Этики» – этот его тезис представляет собой откровенный вызов фундаментальным принципам самопознания ума у Декарта, – «Человек познает самого себя только через состояния своего тела и их идеи» (III 53). Способность человеческого ума к восприятию зависит от тех состояний, в которых может находиться его тело (II 14), когда идея всего того, что увеличивает или уменьшает способность нашего тела к действию, может увеличивать или уменьшать способность нашего ума к мышлению (III 11). Согласно теореме 16 ч. II, всякое состояние воображения, присущее уму, представляет собой некоторое сцепление (concatenatio) идей, отражающих состояния человеческого тела и заключающих в себе как природу самого тела, так и внешних тел. Кроме того, согласно теореме 12 ч. II, всё, что имеет место в объекте идеи, составляющей человеческий ум, т. е. в теле, всё это должно быть воспринимаемо человеческим умом, поэтому ум мыслит (cogitat) обо всем, что происходит в человеческом теле, другими словами, все это составляет объект его мышления (II 17). Наконец, самое важное – первое, что составляет сущность ума, есть идея тела, актуально существующего, поэтому первое и основное стремление человеческого ума состоит в том, чтобы утверждать существование присущего ему тела (III 10). Это желание ума совпадает с естественным стремлением всякой вещи пребывать в своем существовании.

2. Зависимость активности тела от состояний, в которых находится ум. Она представлена в следующем рассуждении: пока ум воображает то, что увеличивает способность нашего тела к действию, или благоприятствует ей, тело оказывается в состояниях (humanum corpus affectum est – тело претерпевает

такие состояния), отмеченных теми же качествами, что и состояния ума; при этом сам ум получает дополнительный стимул к мышлению (III 12). Правда, из описания процесса воображения умом наличия внешнего тела следует, что эта идея ума сама является некоторым отражением состояния его тела, сохраняющего отпечатки (следы) воздействия внешних тел, даже когда их нет в наличии (сравн. II17—18).

Телесные состояния, или образы вещей располагаются в теле точно в таком же порядке и связи, в каком в уме располагаются представления (cogitationes) и идеи вещей (VI). Это следует из того, что порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей (II 7), и наоборот. При этом в теореме 7 ч. II речь идет о вещах как модусах атрибута протяжения, существующих в природе (в современном понимании – объективно).