Этот, с верхнего этажа (СИ)

И сам же ответил себе — «Врешь». Хорошо не будет. Как минимум для двоих, для Томаса и его… убийцы.

На с трудом гнущихся ногах Айзек-Томас подошел к зеркалу, всего два шага, но каким трудом они дались. Тело сопротивлялось, тело не хотело слушаться, но Айзеку, казалось, было просто жизненно необходимо увидеть свое лицо и чужое отражение. Одеревенелая ладонь неровно смахнула пыль, а вместе с ней и часть ехидного послания с того света. Глаза, подслеповато щурясь, сфокусировались далеко не сразу, выхватывая картинку по кускам. С непривычки мир выглядел… как на картинах импрессионистов. Чем ближе подходишь, тем меньше понимаешь, что видишь. Только — буйство цвета и неровные мазки линий, которые постепенно начинали складываться в силуэт.

Глаза в зеркале были разными…

Один светло-серый, почти голубой. Другой — цвета хорошо выдержанного виски.

Айзек криво усмехнулся. Отражение пошло рябью, выхватывая поочередно фрагменты двух разных лиц, соединяя их причудливой мозаикой. Серые глаза и темные волосы, карие с блондинисто-рыжими, тонкие губы и губы полные, нос с горбинкой и слегка вздернутый. А потом все замерло. Движение прекратилось. Рябь улеглась. Из глубины зеркала на Томаса смотрел Айзек. Такой, каким он помнил себя при жизни. Ироничный и самоуверенный.

«Все это просто сон. Сон, который ты видишь в своей запертой комнате. И как это часто бывает со снами… В конце тебя ждет чудовище».

— Вот теперь — здравствуй.

…И мгновение остановилось. Вернее, нет, не так. Мгновение остановилось только для них двоих, и только на долю одной отдельно взятой человеческой жизни, подобно остановившемуся сердцу. Остановка сердца — доля секунды. А за ней — бесконечность времени, громада которого не в силах уместиться в голове несчастного создания, которое за это мгновение успевает потерять весь свой рассудок, чтобы окунуться в иной разум, постичь иные горизонты. Так было с Айзеком, он вспомнил, так будет и с Томом, если Айзек, который все это время смотрел сверху, позволит ему сорваться. Да вот только планы у него несколько иные. Ему не нужна очередная и глупая смерть, ему нужна… помощь.

Холодные руки оплетают застывшее в пространстве и времени тело, губы прижимаются к уху, нашептывая слова, идущие откуда-то извне.

«Теперь ты видишь? Ты меня видишь? Это хорошо. А можешь увидеть еще больше. Мысли, желания, все, что скрывается под человеческой оболочкой. Ты будешь знать, что от тебя хотят, чего хотят с тобой. Ты поймешь, что охранник на входе — довел свою жену до самоубийства. А тихий мальчик за фортепиано прячет у себя под кроватью коробку с девайсами. Я могу все это тебе дать. Взамен — помоги мне. Тебе всего-то и надо… позволить иногда пользоваться твоим телом. Не во зло. А потому что…»

…Толстый мужчина с потными складками кожи, ты сосешь его член, прикидываясь, что слаще его нет на свете, потому что умеешь прикидываться. Голубые глазки, ах, сладкий мальчик…

…Наручники натирают кожу, у тебя уже нет сил пытаться вырваться, да и бесполезно. Сталь крепка, а ключ — только у него. Да и кричать смысла нет, голос сорван, во рту грязный кляп…

…Входная дверь скрипит, ты вжимаешься в батарею. Знаешь, это опять он. Но скрыться-то некуда. И не сбежишь. А он подходит к тебе, шипит что-то злобно, размахивается и бьет кулаком в челюсть. Уж лучше бы убил…

Вскрикнув, Айзек отшатнулся от зеркала. Воспоминания, свалившиеся на него, были очень уже реалистичными. И неожиданными.

— Черт… Блядь… Какого?..

Но кто бы мог ему ответить? Томас? Парень был в отключке. Живой, но в глубоком обмороке, как сказали бы веке этак в девятнадцатом. И что с ним делать — непонятно. Единственное, что Айзеку пришло на ум в сложившейся ситуации, это ледяной душ. Говорили, помогает. На практике, правда, он никогда этого не применял, но… Ну, а какие у него еще были варианты? Никаких, правильно.

Тело с «уснувшей» душой шевелилось несколько охотнее, он даже разбил всего-то два стакана, пока не додумался достать кастрюлю, в которой за годы неиспользования несколько пауков свили себе уютное гнездышко. Пауков Айзек принудительно выселил, кастрюлю наполнил до краев водой, а затем… мысленно пожелав удачи им обоим… опрокинул ее на голову парню, ну и себе, заодно.

— И вот только попробуй мне не прийти в себя… Нахера я вообще все это затеял?

Айзек, который сверху, от комментариев воздержался. И правильно сделал.

========== Том ==========