Гарри Поттер и Принц-Полукровка

И он полез через проход, не сказав ей больше ни слова. Гарри попробовал изобразить извиняющееся выражение лица, но, похоже, у него получилось весёлое, потому что когда Толстушка закрывала за ними проход, Лаванда выглядела обиженной, как никогда.

Гарри немного боялся, что Слизхорн завтракает, но он отворил дверь кабинета на первый же стук, представ перед ними одетым в зелёный бархатный халат, такой же ночной колпак, и с заспанными глазами.

— Гарри, — пробормотал он. — Сейчас слишком рано для визита… я в субботу обычно сплю подольше…

— Профессор, мне очень жаль, что я вас потревожил, — сказал Гарри как можно тише, пока Рон, привстав на цыпочках, пытался мимо Слизхорна заглянуть в комнату, — но, видите ли, мой друг Рон по ошибке глотнул любовного зелья. Вы ведь можете сделать для него противоядие? Я бы отвёл его к мадам Помфрей, но считается, что у нас не может быть ничего из «Волшебных Выкрутасов Висли», вы понимаете… неловкие вопросы…

— Как же ты, такой талантливый Зельеварец, сам тут же не намешал ему лекарства? — спросил Слизхорн.

— Э-э-э… — Гарри очень отвлекал Рон, в попытках проложить себе путь в кабинет пихавший его под рёбра. — Ну, сэр, я никогда раньше не делал противоядие на любовное зелье, и пока бы я его приготовил, Рон мог что-нибудь серьёзное натворить…

По счастью, Рон выбрал именно это мгновение, чтобы заныть:

— Я не вижу её. Гарри… он что, её прячет?

— Зелье было свежее? — спросил Слизхорн, глядя на Рона уже с профессиональным интересом. — Они могут, знаешь, крепчать, чем дольше их хранят.

— Это многое объясняет, — пропыхтел Гарри, теперь просто борясь с Роном, чтобы тот не сбил Слизхорна с ног. — Сегодня его день рождения, профессор, — добавил он умоляюще…

— О, ладно, тогда заходите, заходите, — сказал Слизхорн, смягчаясь. — У меня есть всё необходимое прямо здесь, в портфеле, это ведь несложная смесь…

Рон пулей влетел в жарко натопленный, захламлённый кабинет Слизхорна, споткнулся об украшенный бахромой пуфик, схватил Гарри за шею, чтобы не упасть, и забормотал:

— Она этого не видела, правда?

— Она ещё не пришла, — сказал Гарри, наблюдая, как Слизхорн открывает свой набор зельевара и добавляет по щепотке то одного, то другого в маленькую хрустальную бутылочку.

— Это хорошо, — пылко промолвил Рон. — Как я выгляжу?

— Очень привлекательно, — спокойно сказал Слизхорн, поднося Рону стакан прозрачной жидкости. — Теперь выпей-ка это, это тоник для нервов, ведь ты должен выглядеть спокойным, когда она придёт…

— Из-зу-мительно, — Рон жадно и шумно выхлебал противоядие.

Гарри и Слизхорн смотрели на него. Какое-то время Рон им улыбался. Затем медленно, очень медленно, его улыбка увяла, сменившись выражением неописуемого ужаса.

— Вошёл в норму, а? — ухмыльнулся Гарри. Слизхорн поцокал языком.

— Ой, огромное спасибо, профессор.

— Да ладно тебе, мой мальчик, — сказал Слизхорн, пока Рон, с совершенно опустошённым видом, падал в ближайшее кресло. — Что нибудь бодрящее, вот что ему нужно, — продолжал Слизхорн, устремляясь теперь уже к столу, уставленному различными напитками. — У меня есть масляный эль, есть вино, и есть последняя бутылочка мёда, выдержанного в дубовом бочонке… уммм… Хотел подарить Дамблдору на Рождество… Но ведь … — пожал он плечами, — но ведь он не будет жалеть того, чего у него и не было! Почему бы нам не открыть эту бутылочку сейчас, и не отпраздновать день рождения мистера Висли? Нет ничего лучше этого, чтобы отбросить муки неудавшейся любви…

Он снова хохотнул, и Гарри к нему присоединился. Впервые после той неудачной попытки вытянуть настоящие воспоминания он оказался, можно сказать, наедине со Слизхорном. Возможно, если он сможет поддержать Слизхорна в хорошем настроении… возможно, если тот выпьет достаточно мёда, выдержанного в дубовом бочонке…

— Вот, держите, — сказал Слизхорн, вручая Гарри и Рону по стакану мёда, прежде чем поднять собственный. — Ну, счастливого тебе дня рождения, Ральф…

— Рон… — прошептал Гарри.

Но Рон, который, похоже, не слушал тост, уже плеснул мёду себе в рот и глотнул.

И в следующую секунду, да, не более чем через один удар сердца, Гарри понял, что происходит что-то ужасное, а Слизхорн, похоже, этого не замечает.

— …и чтобы у тебя было ещё много…

— РОН!

Рон уронил свой стакан; он привстал было со стула и рухнул обратно, его руки и ноги непроизвольно дёргались. Пена текла у него изо рта, и глаза вылезали из глазниц.

— Профессор! — заорал Гарри. — Сделайте что-нибудь…

Но Слизхорн, казалось, был потрясён до паралича. Рон извивался и дёргался, его лицо синело на глазах.

— Что… но как… — заикался Слизхорн.

Гарри прыгнул к низкому столику и начал лихорадочно копаться в открытом зельеварском наборе Слизхорна, выбрасывая баночки и мешочки, под звук захлёбывающегося дыхания Рона, наполнявший комнату… И вот он нашёл его — маленький, похожий на высушенную почку, камень, который Слизхорн взял у него на Зельеварении.

Гарри рванулся обратно к Рону, разжал его челюсти, и засунул безоар прямо ему в рот. Рон сильно дёрнулся, клокочуще вздохнул, его тело обмякло, и он успокоился…