Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг.

Радары корветов работали безостановочно – большое подспорье в густом тумане. Но громкое завывание радара было источником постоянного раздражения для команды. В какой-то момент с корвета «Ла Малуин» увидели сквозь туман нечеткий силуэт судна и решили приблизиться, чтобы разобраться, с пушками наготове. Силуэт приобрел отчетливые черты траулера «Лорд Миддлтон», отставшего от конвоя и потерявшего свое место в общем строю. Пока траулеру и корвету помогали опознать друг друга, стал терять строй весь конвой. В течение нескольких часов приходили сигналы бедствия от подвергшихся нападению судов. Джон Тевик оказался прав: сигналы бедствия поступали от судов, атакованных подводными лодками прямо на том пути, которым конвой шел к Архангельску, в 5 милях от побережья Новой Земли.

Вскоре после полудня 7 июля командир подводной лодки Рехе радировал адмиралу Шмундту о последней победе U-255: «Точка АТ.4876, два грузовых судна исчезли в южном направлении. Потопил «Алкоа Рейнджер» из Нью-Йорка, 5116 тонн – самолеты. От меня ушло на северо-запад большое грузовое судно. Преследую». «Большое грузовое судно» – это был «Эмпайр Тайд» – скрылось в бухте Моллера, и Рехе потерял его из виду; но на северном горизонте начали появляться другие суда, и он взял курс на них.

Напомним, что к 14 часам Шмундт отдал приказ командирам подводных лодок Ла Бауме, Бильфельду, Бранденбургу, Рехе и Боману установить линию патрулирования у северных подходов к Маточкину Шару; молодому капитан-лейтенанту Ла Бауме было приказано также вначале добить поврежденный танкер «Олдерсдейл». Но час или два спустя «Олдерсдейл» был замечен Бранденбургом (U-457), и тот одной прицельно выпущенной торпедой нанес ему «удар милосердия», а затем пошел занимать позицию, предписанную ему Шмундтом.

Тактика Шмундта была построена на том, что большая часть оставшихся судов конвоя PQ-17 еще должны были подойти к северо-западному побережью Новой Земли, а также пройти Маточкин Шар или войти туда, и в его расчеты не входило, что в этот самый момент семнадцать судов могут выходить из пролива южнее установленной им линии патрулирования. Сигнал, поступивший в 17.30 с U-88 Бомана, впервые озвучил опасения Шмундта, что ловушка расставлена слишком поздно. Боман, позиция которого была определена возле самой северной стороны входа в Маточкин Шар, предположил, что фрагменты конвоя уже проскользнули сквозь сеть. Прочесав акваторию в районе мыса Сухой Нос, он не обнаружил ничего.

После этого он попросил разрешения участвовать вместе с Ла Бауме в операции против поврежденного «Олдерсдейла», не зная, что Бранденбург уже решил вопрос. Шмундт заявил: «Ввиду малого числа судов, оставшихся от конвоя, для подводных лодок наиболее перспективно действовать против тех целей, которые они уже обнаружили, и отказаться от идеи пребывания в патрульных зонах». Пока лишь Ла Бауме, который только что прислал сообщение на этот счет, и Рехе видели противника, так что Шмундт передал:

«Адмиралу – командующему силами в Арктике, для «Ледяного дьявола».

Всем действовать против судов, о которых сообщили Ла Бауме и Рехе. Передавайте координаты даже одиночных судов».

Он также добавил, что вопрос с танкером, о котором говорилось в сообщении Ла Бауме, уже решен.

Нетрудно вообразить беспокойство Гюнтера Ла Бауме, когда он получил такой ответ. Это у него был пока что самый неудачный конвой: 2 июля на него сбросили шесть глубинных бомб, на следующий день он совершенно потерял его из виду, а 4 июля в густом тумане нашел остров Медвежий вдалеке от того места, где конвой должен был находиться по его расчетам. В течение следующего дня его подводная лодка вышла на множество отставших судов, но в тумане ее застал врасплох корабль эскорта. Ему оставили бесславную работу преследования и потопления оставленного командой танкера, но даже и этот малый кусочек был у него оттяпан другой подводной лодкой. Наконец, в 14.50 7 июля он заметил свое первое «живое» грузовое судно, быстроходное, на всех парах шедшее у входа в Маточкин Шар и очень близко к берегу. Он бросился за ним в погоню: теперь-то у него не перехватят добычу в последний момент!

Через перископ он видел, что судно вооружено двумя тяжелыми орудиями и несколькими зенитками. На трубе видна была буква «H». С 800 ярдов он дал залп из всех четырех главных торпедных аппаратов по несчастному судну и отвернул право на борт. В течение долгих сорока семи секунд его радист[97] следил за шумами торпед, рвавшихся к жертве на глубине 12 футов под водой.

3