Грамматическая Аптечка

Ничего никогда не брала, кроме цветов. Даже конфеты. И это в Грузии! Где в те времена люди говорили: «Учитель? О! Богато живешь!»

...Папины ученики отмечают чей-то из ребят день рождения. В нашей(!) квартире.

Помню (а мне лет восемь), что в туалете над бачком висит плакат «Родина-мать зовет» с грозной надписью: «Ты спустил воду в унитазе?!»

А в большой комнате разыгрывают сценку из «Фантазии» Козьмы Пруткова.

Вот имениннику (патологически безграмотному!) вручают подарок - толстенный орфографический словарь, и тот, обнажив по пояс длинное и тощее тело, изображает циркового силача, пытаясь его поднять.

Я до сих пор помню их счастливые дурашливые лица.

...Мы с братом идем с маминой школой на демонстрацию. Мамины десятиклассники по очереди тащат нас на плечах по проспекту, через площадь, опять по проспекту...

Вечером они же играют с нами в прятки, пока мама варит картошку. А потом они же укладывают нас спать, пока мама проверяет сочинения...

Неблагонадежная

70-е годы. Мама наконец едет в Болгарию по льготной профсоюзной путевке (она чуть не единственная в школе осталась, кто еще не был в Болгарии) - документы почти оформлены.

Отпуская ребят на каникулы, в числе прочих шедевров мировой литературы, рекомендуемых ею к каникульскому чтению, она, ничего не подозревая, называет «Один день Ивана Денисовича» и «Мат-ренин двор» Солженицына. Мало того, список шедевров вместе с Солженицыным вывешивает в коридоре, дабы с ним могло ознакомиться как можно больше народу.

Ровно на следующий день по известному сценарию разыгрывается та самая газетная кампания: «предатель», «отщепенец» и пр. Коллеги крутят пальцем возле виска: «Ты что, с ума сошла?! Сейчас же сними список!» Мама говорит: «Как же я сниму? Я детям сказала, что это великий писатель, и сейчас так считаю, и завтра буду так считать...»

Она помнит, что испугалась (у нас половина родни сложила головы по сталинским тюрьмам, лагерям и подвалам), но будто закаменела: и рада бы снять список, да не может и никому позволить его снять не может... Уборщица ей: давай, мол, милая, я его, проклятущего, потихоньку замажу чем-нибудь, - так пришлось чуть ли не на карауле стоять, сторожить список.

В общем, список остался на месте, но в Болгарию - как неблагонадежную - маму не пустили.

Педагогическая хитрость

Помню четыре пачки сочинений на мамином столе - по тридцать пять тетрадок в каждой. Помню, как она доверила мне в первый раз проверить ошибки не карандашом, а сразу красной ручкой. Я чуть не лопнула от гордости. Допоздна сидела рядышком с мамой под одной настольной лампой, пыхтела.

Сейчас я тоже прошу сына помочь мне с проверкой тетрадок.

«Мам, я правильно исправил?» Мы склоняемся над тетрадкой Оли Д., и я радуюсь, что мы встретились с сыном не в его собственной тетради и не по поводу целесообразности чистки зубов, а - по делу.

Понятно, что это моя педагогическая хитрость: времени на такую проверку уходит еще больше - все равно потом приходится эту «проверенную» тетрадку перепроверять. Да плюс к этому - отвечать на массу вопросов сына. Но сейчас я говорю то же, что и мама мне когда-то: «Без тебя я бы сегодня не управилась. Спасибо, солнышко».

Вполголоса

Наряду с (казавшейся мне феерической) жизнью рядом с учениками и бывшими учениками, я слышу обрывки всегдашних тревожащих мое детское существо родительских разговоров:

...я никому не буду втирать очки...

...так больше нельзя...

...не могла уснуть всю ночь...

...эта невежественная матрона из горОНО - что она понимает в литературе (в физике)...

...больше не могу, это дикость какая-то...

...они не заставят меня врать...

...не могу сесть на больничный: скоро экзамены...

...они хотели, чтобы я исправила ему ошибку - подделала экзаменационный лист...

...не могу больше видеть этих чинуш...

...смертельно устал(а)...

...они не заставят меня уйти...

...наберусь сил и все же буду говорить с директором...

...Боже, какая беспросветная дикость...

...Господи, дай мне сил...

И все вполголоса...

Тихое бунтарство родители передали мне вместе со своею кровью. И я всю жизнь с ним, бунтарством в крови, воюю. И опять-таки воюю!

Я провозглашаю то, во благо чего я верую: смирение, послушание, терпение. Но мои ученики наверняка знают о моей тихонькой революционной утробе.

Столько вокруг маразма, что так и лезет изо всех дыр мое бунтарское нутро - и уже красные пятна на щечках, и голосок дрожит... Нервы - признак страсти. Я панически боюсь заразить своих учеников этим вирусом. Я хочу, чтобы мои дети относились к миру спокойно и разумно. И хорошо бы - с юмором.

Конспирация

По вечерам мы ужинали все вместе за круглым и, представьте, дубовым столом - классика! (Вот только абажура не было).

В общем разговоре о пустяках я часто ощущала какую-то родительскую натянутость и искусственность. Вот и сегодня что-то случилось...