Гражданин Галактики (Сборник - журнальные иллюстрации)

— Потому что вы терпеливый человек. Видите это? — Он указал на тарелку с девизом своего дома. — Я правлю! Это не броский девиз, но не дело короля быть броским. Его дело — просто существовать, держать руку на пульсе событий и изредка вмешиваться в них. Если придерживаться буквы конституции, мне должно быть все равно, останетесь ли вы у власти. Но мне не все равно, распадется империя на части или нет. Думаю, если вы потерпите неудачу в вопросе о марсианах сразу после выборов, то сможете позволить себе немного подождать — до тех пор, пока другие успехи вашей политики не принесут вам популярность. Вы сможете поднакопить силы и однажды, придя ко мне, сказать, что я могу добавить к своим титулам еще и «Император Марса». Так что не торопитесь.

— Я подумаю над этим, — сказал я осторожно.

— Подумайте. А как насчет сбора таможенных пошлин?

— Мы отменим его сразу же после выборов. А приостановим немедленно. — На этот вопрос я мог ответить без колебаний. Бонфорт ненавидел таможенные законы.

— Оппозиция набросится на вас, как стая голодных собак.

— Пускай. У нас хватит голосов.

— Рад слышать, что вы по-прежнему сохраняете уверенность, Джозеф. Мне никогда не нравилось, что флаг Оранских развевается на таможенном катере. Итак, свободная торговля?

— После выборов, да.

— Но упадут отчисления в казну.

— Мы убеждены, что торговля и производство возрастут так стремительно, что рост доходов от них покроет убытки.

— Но, предположим, этого не произойдет?

Я был не в состоянии дать вразумительный ответ на этот вопрос — экономика все еще оставалась для меня темным лесом.

— Виллем, вот что я должен сказать. Вся программа экспансионистской партии основана на положении, что свобода торговли, свобода передвижения, общее гражданство, общая валюта и минимум законов и ограничений хороши не только для граждан империи, но и для нее самой. Если нам понадобятся деньги — мы найдем их, но не ценой дробления государства на части. — Все, кроме первой фразы, было чисто словами Бонфорта, только слегка адаптированными.

— Приберегите это для предвыборных речей, — проворчал Виллем. — Я просто спросил. — Он снова взял список. — Вы совершенно уверены, что здесь все верно?

Я протянул руку и принял список. Черт побери, император пытался намекнуть мне так прозрачно, как только позволяла конституция, что, по его мнению, назначение Брауна — ошибка. Но, клянусь самым лучшим адским антрацитом, я не имел права отменять назначения, сделанные Роджем и Биллом.

С другой стороны, это не был список, утвержденный Бонфортом. Это был всего лишь список, который, по нашему мнению, должен был бы утвердить Бонфорт.

Мне вдруг захотелось взять тайм-аут и спросить Пенни, что она думает о Брауне.

Я взял ручку со стола Виллема, вычеркнул «Браун» и печатными буквами вписал «Де ла Торре». Подделывать почерк Бонфорта я все еще не рисковал.

— Вот теперь это хорошая команда, — только и сказал император. — Желаю удачи, Джозеф. Она вам очень понадобится.

Аудиенция, как таковая, была окончена, и я стал думать, как бы поскорее удалиться. Но вы не можете просто встать и уйти от короля. Это одна из привилегий, которую сохранили царствующие особы. Император захотел показать мне свою мастерскую и новые, собранные собственноручно модели поездов. Полагаю, Виллем сделал больше, чем кто бы то ни был, для восстановления этого древнего хобби. Лично я никогда не слышал, чтобы такой ерундой занимался взрослый человек, но тем не менее, увидев новый игрушечный локомотив, предназначенный для «королевской шотландской железной дороги», счел за лучшее выразить вежливый восторг.

— Если бы я мог сам выбирать профессию и эпоху, — сказал он, опускаясь на четвереньки и всматриваясь во внутренности игрушечного двигателя — то стал бы прекрасным машинистом. Но случайность рождения дискриминировала меня.

— Вы действительно думаете, что предпочли бы эту судьбу, Виллем?

— Не знаю. Моя теперешняя работа тоже неплоха. Обязанности необременительные и плата хорошая. Социальная защищенность — первоклассная, если не учитывать исчезающе малый шанс революции. Но семейство Оранских всегда было удачливо в этом смысле. И все же большая часть моей работы скучна и могла бы быть выполнена так же хорошо любым второразрядным актером.

Он внимательно взглянул на меня.

— Вы же знаете, я освобождаю вас от массы утомительных формальностей.

— Знаю и высоко ценю это.

— Всего один раз за долгое время мне представился шанс дать маленький толчок в правильном направлении, вернее в том направлении, которое я считал правильным. Быть королем — очень странная профессия, Джозеф. Никогда не беритесь за нее.

— Боюсь, я немного опоздал, даже если бы хотел этим заняться.

Он исправил что-то в игрушке.

— Моя истинная задача — предохранять вас от сумасшествия.

— Вот как?