Ярость

– На Каледон-сквер. Я приземлился двадцать минут назад и уже занялся расследованием. Есть новости, папа. Водолазы нашли паром. Никаких признаков тела заключенного, но дверь каюты была взломана. Мы должны предположить, что он сбежал. Хуже того, кто-то тщательно подстроил этот побег.

– Найди его, – тихо произнес Манфред. – Ты должен найти Мозеса Гаму. Если мы его не поймаем, последствия могут быть катастрофическими.

– Я знаю, – ответил Лотар. – Мы найдем его. Мы обязаны его найти.

Сантэн отказалась обедать в столовой парламента.

– Дело не в том, что я слишком привередлива, chéri, в пустыне я ела живую саранчу и мясо, которое четыре дня пролежало на солнце, но…

Они с Шасой пересекли парк в верхней части города и пришли в кафе «Роял» на площади Гринмаркет, куда из лагуны Найсна привезли первых в этом сезоне устриц.

Сантэн сбрызнула устрицу лимонным соком и соусом табаско, достала слегка пульсирующий кусочек из открытой ракушки и вздохнула от наслаждения.

– А теперь, chéri, – Сантэн промокнула губы, на которых остался лимонный сок, – объясни мне, где ты витаешь и почему не смеешься, несмотря на все мои усилия.

– Прости, матушка. – Шаса подал знак официанту, чтобы тот долил шампанского в его бокал. – Сегодня утром я получил странный телефонный звонок и теперь не могу сосредоточиться ни на чем другом. Ты помнишь Белый Меч?

– Как ты можешь спрашивать? – Сантэн отложила вилку. – Сэр Гарри был мне дороже родного отца. Рассказывай!

Остаток обеда они ни о чем другом не говорили, вместе перебирая воспоминания о том страшном дне, когда погиб благородный и великодушный человек – человек, который был дорог им обоим.

Наконец Шаса потребовал счет.

– Уже половина второго. Нам придется поспешить, чтобы не опоздать в парламент. Я не хочу пропустить ни слова из речи Фервурда.

В свои шестьдесят шесть лет Сантэн оставалась все такой же активной и энергичной, и Шасе не приходилось замедлять шаг ради нее. Они продолжали оживленный разговор, когда миновали собор святого Георга и повернули в садик.

Впереди на одной из парковых скамеек сидели двое мужчин, и что-то в них привлекло внимание Шасы даже на расстоянии в сотню ярдов. Тот, что выше ростом, был смуглым, одетым в форму парламентского рассыльного. Он сидел, напряженно выпрямившись, и смотрел прямо перед собой с застывшим выражением лица.

Сидевший рядом с ним мужчина тоже был темноволос, но лицо у него выглядело бесцветным, как замазка, а безжизненные черные волосы падали на лоб. Он близко наклонился к парламентскому посыльному, что-то говоря ему на ухо, словно делясь секретом, но лицо посыльного ничего не отражало, и он никак не реагировал на слова мужчины.

Когда они поравнялись со скамьей, Шаса немного наклонился вперед, чтобы посмотреть мимо Сантэн, и с расстояния около пяти шагов заглянул прямо в лицо мужчины небольшого роста. Глаза у того были черными и непроницаемыми, как лужицы жидкого дегтя; но когда Шаса всмотрелся в него, мужчина сразу отвернулся. Однако его губы продолжали шевелиться, он так тихо разговаривал с человеком в униформе, что Шаса не смог уловить даже шепота.

Сантэн потянула его за рукав:

– Chéri, ты не слушаешь!

– Прости, мама, – рассеянно извинился Шаса.

– Интересно, почему та женщина выбрала вокзал, – повторила Сантэн.

– Полагаю, в общественном месте она чувствует себя в большей безопасности, – рискнул предположить Шаса и оглянулся через плечо.

Двое мужчин все так же сидели на скамье, но, даже несмотря на то что Шасу занимали другие дела, бесстрастная жестокость, которую он увидел во взгляде черных как смоль глаз, заставила его содрогнуться, словно в затылок ему внезапно подул ледяной ветер.

Когда они повернули на аллею, что вела к величественному зданию парламента, Шаса вдруг ощутил смущение и неуверенность. Вокруг него происходило слишком много такого, над чем он не имел никакого контроля. А к подобному ощущению Шаса не привык.

Джо Цицеро тихо прошептал контрольные слова:

– Ты ощущаешь червяка у себя в животе.

– Да, – ответил сидевший рядом с ним мужчина. Двигались при этом только его губы. – Я чувствую червяка.

– Червяк спрашивает, есть ли у тебя нож.

– Да, у меня есть нож, – ответил мужчина.

Его отец был греком, и мужчина был его внебрачным сыном от мулатки, рожденным в португальском Мозамбике. Смешанная кровь не бросалась в глаза. Он выглядел как выходец из Средиземноморья. В парламент в качестве посыльных нанимали только европейцев.

– Ты чувствуешь в животе червяка, – подкрепил состояние мужчины Джо Цицеро.

– Да, я чувствую червяка.

За последние несколько лет этот человек восемь раз попадал в психиатрические лечебницы. Во время последнего пребывания в таком лечебном учреждении его и выбрали для выполнения задания, а затем его мозг подготовили к принятию приказа.

– Червяк спрашивает, знаешь ли ты, где найти дьявола, – сказал Джо Цицеро.

Мужчину звали Деметрио Цафендас, его привезли в Южную Африку год назад, после окончания подготовки.

– Да, – ответил Цафендас. – Я знаю, где найти дьявола.