Идеальная совокупность. Том 1

Прагматичность, отличавшая чету Кораблёвых, не распространялась на взаимные подарки. Семейный презент обязан быть сюрпризом. Вопрос: «что тебе подарить» — из лексикона унылых зануд. Ничего нет приятней, чем угадать желание любимого человека.

С гордым видом Оля протянула имениннику перевязанный шелковой ленточной годовой абонемент в фитнес-центр «Спарта». Заведение в городе котировалось. Столичная франшиза гарантировала сервис на европейском уровне. Естественно, удовольствие было не из дешевых.

Кораблёв поблагодарил, соглашаясь:

— Давно пора размять старые кости…

Не удержался, посетовал:

— Где бы ещё время найти…

— Часы посещения без ограничений, — отговорки у Оли не прокатывали. — Не усердствуй сегодня на банкете, завтра вместе сходим в бассейн. Поплаваешь, расслабишься, восстановишься. Ладушки?

— Замётано.

Босиком пришлепал из детской Антошка.

— Папа! — кулачком протирал глазенки, в другой руке — подарок, яркая акварелька, летний пейзаж в красивой рамке.

Сынуля посещал изостудию. Интерес к рисованию имел обычный, детский. Особых способностей не проявлял, но ходил с желанием, и это главное. Не случись из-за болезни долгого перерыва в занятиях, прогресс однозначно был бы ощутимее. Навык пригодится в жизни — мама с папой сходились во мнении.

Трогательно до влаги в глазах и чертовски приятно. Вот они, самые родные, самые близкие люди — Олечка с Антошкой. А ещё родители, бесценность которых осозналась только в зрелом возрасте.

— Живо обуйся! Опять заболеть хочешь? — Оля приструнила сынишку.

Резковато, пожалуй, но объяснимо, материнской заботой вызвано.

Завтрак, помимо банального омлета, порадовал праздничными вкусняшками. Тарталетки с красной икрой, бутербродики с яйцом, зеленью и твёрдым сыром — симпатичные на вид и обалденно вкусные.

— И очень маленькие! — облизывая пальцы, высказал хозяюшке Кораблёв.

Оля вложила ему в ладонь салфетку:

— Какой пример подаёшь ребёнку, Шурик?

Пунктиром пробежались по планам на день — что ещё подкупить, во сколько забросить Антошку к дедушке с бабушкой…

Кораблёв основные заботы брал на себя, оговорившись:

— Обороткой слетаю на работу.

Оля насупила тонкие брови, но опять не дала волю эмоциям. Такой муж, как у неё, заслуживал преференций.

Именинник помчался на Советскую. С Каблуковым они вчера забились на десять. Геннадий божился, мол, будет как штык. Однако подвёл. Пришлось вызванивать. Откликнулся следователь на втором гудке: «еду, еду», но судя по тому, что объявился лишь через двадцать три минуты небритый и всклокоченный, в уголке рта засохла зубная паста, рубаха застегнута неправильно, звонок начальства его разбудил, и собирался он впопыхах.

Ожидая, Кораблёв время попусту не терял — укладывал в коробки «приданое», завтра же переезд, будь он неладен.

Параллельно отвечал на звонки и эсэмэски. Народ пробуждался, активность поздравлений возрастала.

Гена плюхнул на стол дело в бэушных «корках». Бумаги, уже солидная пачка, разъехались. До их систематизации руки у следопыта, понятно, не дошли.

— Э! Тасуй сам! — Кораблёв отодвинул от себя ворох документов. — Дай-ка мне протокол задержания Маштакова и его допрос. Протокол опознания трусов давай. И всё, что касается обыска.

Углубился в протоколы. Последовательно препарировал ситуацию. И сразу вылезли огрехи, грозящие превратить немногочисленные доказательства в мякину.

Путаник Генка заслуживал нагоняя, но отчитывать единственного бойца прямо сейчас было нерационально. Парень старается, как может. На тройку с плюсом. Заменить его некем.

Думай, думай, голова, колпак куплю! Кораблёв пришпоривал извилины.

Надлежало предугадать ходы защиты. Винниченко — не супер-адвокат, тем не менее, следственную кухню он знает досконально. Недооценивать Борюсика не стоит. Его тактика — отговаривать клиента от признания вины, цепляться к формальностям, строчить жалобы. Склонность к сутяжничеству за ним замечалась и прежде, когда были по одну сторону баррикад.

У Бори имелся личный мотив насолить бывшим коллегам. На пенсию его выдавили с минимальной выслугой. Ускорение придала одна паскудная история, вспоминать которую недосуг. Подобру-поздорову Винниченко на гражданку не свалил бы ещё лет «надцать». В прокуратуре у него была гарантированная зарплата, с его выслугой приличная. Троих детей — их прокормить нужно.

Ладно, не таких переигрывали! Настраиваться всегда нужно на победу. Если не на чистую, то хотя бы по очкам.

Гена получил порцию вводных. Под запись, разумеется.

Кораблёв отправился в ИВС. Неспокойно было у него на сердце. Игра велась по-честному, а внутри зудело. Требовался личный разговор, ибо случай выпал эксклюзивный.

В изолятор повезло попасть коротким путем. Открытой оказалась не только калитка, ведущая в огороженный бетонным забором дворик, но и дверь-решётка в торце здания УВД. Не пришлось давать кругаля через дежурную часть, терять время на приветствия и объяснения — чего да зачем.

Приход не остался незамеченным. Из каморки, что делили начальник ИВС и его зам, выглянула чубато-усатая физиономия майора Капустина.

— Кто там шарится?! — грозно вопросил он, сощурясь.