Идолы театра. Долгое прощание

Качественный смех не десакрализирует возвышенное. Он просто показывает, как возвышенное рождается из глубин бытового и повседневного. Новый код мы назвали «возвышенное смешное». Смех показывает, что хваленая постмодерная пустота – на самом деле манипулятивна и представляет собой идеологический жест культивирования травмы и жертвы. Когда из пустоты под влиянием очаровывающего взгляда Другого рождается воображаемый толерантный сценарий некой удобной личности, он является просто продуктом сублимации. Смех его десублимирует, срывая маску с идола. Освободительный смех смеется над самой циничной комедией. Смех над репрессивным смехом возвращает комедию на свое законное (трагическое) место. Такой смех представляет собой скрытый плач, в этом состоит доля скорби в радости и доля радости в настоящем страдании. Комедия выявляет Реальное за Воображаемым, вскрывая в возвышенно трагическом нарративе комическое начало, которое выполняет по отношению к Возвышенному роль Реального, а затем вскрывая в комическом нарративе – подлинно трагическое начало, которое является вторым Реальным по отношению к Воображаемому комическому. В комедии каждая предыдущая идея является «телом» для последующей, еще более глубокой идеи; так, в схеме эманации Софии в русской философии

София явяется телом для Бога и душой для мира, а в комедии собственно комическое является Реальным для внешнего возвышенного (смешного) трагизма и Воображаемым для трагизма глубинного, внутреннего, аутентично серьезного, смертного, божественного, Реального слишком Реального. Имеем переход от Воображаемого к первому Реальному и от первого Реального ко второму Реальному, относительно которого первое выполняет функции Воображаемого. Или же этот переход можно толковать как движение от Воображаемого через травматическую реальность опыта к Реальному, от возвышенной трагедии через юмор к трагедии божественной и высокой. Аналогичным образом в

структуре мифа

знак языка является означающим для знака мифа как своего означаемого, которое, в свою очередь является знаком (означающим) для архетипа культуры. Таким образом, морфология мифа в культурологии, структура эманации в богословии и диалектика творчества в психологии искусства совпадают и апеллируют к любви, страху, трепету, трагической комедии, трикстериаде в рамках философской и психоаналитической мысли.

Хорошая комедия, если использовать её в качестве психоаналитического средства, выдерживает по драматизму расшивки любую конкуренцию с плохой трагедией. Если трагедия дискредитировала себя пафосом и выхолощенностью манерных форм, то комедия, которая сатирически разоблачала эти формы, выявляя Реальное за Воображаемым, в обществе неолиберальной цензуры, превратилась в инструмент толеризации зла и игру с пустотой. Репрессивный циничный смех постмодерной политики является типично комедийным экраном. Больше правда не скрывается под ложью, никто вообще ничего не скрывает, правда просто переигрывается в постправду. Возвращение к консервативному трагическому началу выглядит ностальгическим шагом и подымается циниками на смех: так, гротескно поданная традиция только отбивает вкус к традиции у либерально настроенной молодежи. Иное дело: комедия нового, неомодерного, толка, комедия с серьезным подтекстом. Пережив тяготы классического и нового видов тоталитаризма, пройдя сквозь закрытые швы трагической классики и открытые швы комической постклассики, мы стремимся к лечению подобного подобным, к сопротивлению постмодерну его же методами. Неомодерная трагическая комедия не удаляет смеховой экран, а удваивает его, смеясь над репрессивным смехом: она не обнажает и не разоблачает, а демонстрирует механизмы сокрытия, маскировки и драпировки правды. Подобно психоанализу, она показывает, как работает ложь. Она показывает на то, что за кадром, на самого оператора, наводящего камеру. Смех над смехом демонстрирует, как из элементов Реального, путем их определенной препарации, создается перформанс симулятивного гиперреализма, как моделируется эстетизированная катастрофа, как юмор скрашивает зло, как соотносятся между собой элементы в реалити-шоу.