Игра слов. Практика и идеология художественного перевода

Многие считали (и считают) Вулфа графоманом или по меньшей мере упрекали его в многословии. Но требовать, чтобы Вулф писал коротко и внятно, – все равно что требовать от кошки, чтобы она была собакой. Все упреки в том, что в его прозе мало смысла, бьют мимо цели, потому что ее смысл заключается не в фактическом содержании, а именно в этом сумасшедшем напоре, невозможном без обилия “лишних” слов. Он прекрасно понимал это и сам: “Огромные размеры моих рукописей не тревожат меня… чтобы и впредь верно передавать окружающую жизнь, мне нужно писать так, как я всегда писал: бурлить, кипеть, выплескивать наружу себя без остатка. Я самоосуществляюсь, только позволяя излиться этому бурному потоку”[32]

. Как бы то ни было, во время работы над книгой переводчик не имеет права судить ее автора, а уж такую прозу, как у Вулфа, и вовсе нельзя перевести хоть сколько-нибудь прилично, если относиться к ней критически. Выход здесь один: “завестись” вместе с автором, настроиться с ним на одну волну – тогда внутренний камертон переводчика зазвучит в унисон с авторским и вся богатая внутренняя механика оригинала, вся эта звукопись и риторика, найдет отражение в переводе. Какой именно вид она там примет, заранее неизвестно, хотя отдельные технические трудности, с которыми наверняка столкнется любой переводчик Вулфа, можно предсказать. Самые длинные фразы могут стать в переводе еще длиннее, и чтобы читатель окончательно в них не увяз, придется иногда немного их сокращать. Количество эпитетов тоже придется кое-где уменьшить, потому что их общий удельный вес в русском тексте, скорее всего, вырастет за счет большей длины наших прилагательных. Кроме того, эпитеты, которые при переводе “захотят” превратиться в причастия действительного залога, будут создавать дополнительные помехи своими немузыкальными суффиксами с шипящими… Но какие бы тактические приемы ни применял переводчик и какими бы возможностями родного языка он ни пользовался, для передачи стиля Вулфа без значительных потерь ему непременно понадобятся музыкальный слух, хорошая техническая подготовка и большая любовь к оригиналу.

Приведу свой перевод разобранной фразы как один из множества возможных – только потому, что оставить ее здесь вовсе без перевода было бы нелогично:

Паровоз проплыл над ними, затмив солнечный свет, сразу же поглотив их и наполнив ужасом, это божество мгновенного абсолюта вытянуло из них души через открытые рты и оставило за собой опустошенные, испуганные изваяния, горстку сбившихся вместе фигурок, гроздь маленьких белых запрокинутых лиц, неподвижных, молчаливых и замерших, маленьких, одиноких и устрашенных.

Кормак Маккарти

Стиль этого писателя невероятно интересен, и лучше всего присмотреться к нему на примере фрагмента из самой знаменитой книги Маккарти “Дорога” (The Road). Тут одной фразой не обойтись, и я процитирую целых два абзаца, с которых начинается этот роман: