Игра слов. Практика и идеология художественного перевода

Воспользуюсь аналогией. Человек, пишущий на родном языке, похож на бегуна, который движется к финишу по прямой дорожке. Если он хорошо владеет своим языком – то есть почва под ним ровная, а кроссовки удобные, – это движение происходит спокойно, без помех: нужные слова выскакивают из подсознания сами, без дополнительных усилий. Но переводчик словно продирается сквозь строй иностранных слов – столпившись на обочинах, они гомонят, подгоняют его свистом и ободрительными возгласами, а самые нахальные норовят коснуться его, хлопнуть по плечу или даже подставить ему подножку. В результате несчастный спортсмен бежит с трудом, вихляясь и спотыкаясь.

Или другая аналогия. В русских народных сказках героя, вломившегося в хоромы к Кощею Бессмертному, Змею Горынычу или иному лиходею за своей Василисой или Настенькой, иногда заставляют пройти коварное испытание. Ему демонстрируют несколько неразличимых на вид экземпляров похищенной, причем аутентичен лишь один из них, а остальные представляют собой бездушные копии, клоны или фейки. Иванушке дают единственный шанс выбрать из них свою суженую; конечно, он справляется с этой задачей, но прежде долго ходит перед строем замерших в ожидании невест, почесывая в затылке и напряженно прислушиваясь к своему внутреннему голосу – а точнее, едва слышному внутреннему шепоту. Странно, что настоящей Настеньке отчего-то не приходит в голову хотя бы подмигнуть бедняге; не то похитивший красавицу злыдень опоил или околдовал ее, не то ей и самой интересно, чем дело кончится. В обычной жизни никто перед людьми таких загадок не ставит, и каждый Иван легко находит свою Настеньку (или, добавлю ради политкорректности, каждая Настенька – своего Ивана-дурака) даже в многоликой толпе. Кем-то вроде героя такой сказки временами чувствует себя и переводчик, потому что в синонимических рядах, с которыми он постоянно имеет дело, нередко встречаются члены, почти неотличимые друг от друга. Поясню это на примерах.

Допустим, персонаж книги называет среди симптомов своей болезни uncontrollable shaking (или trembling). Смысл слова uncontrollable

понятен и без словаря, но если мы все-таки не поленимся туда заглянуть, то обнаружим в числе прочих вариантов перевода явно не сочетающиеся со словом “дрожь” неукротимый и неудержимый (второе не годится в том числе и из-за бросающихся в глаза аллитераций с “дрожью”). Если же мы будем вспоминать нужный синонимический ряд сами, то эти бесполезные слова, скорее всего, отсеются еще на подсознательном этапе, зато мы наверняка вспомним три очень похожих между собой слова:

бесконтрольный, неподконтрольный и неконтролируемый. (Тут опытный переводчик наверняка возразит: зачем же нам вообще такие длинные неуклюжие слова, если можно просто написать что-нибудь вроде “меня била дрожь, которую я никак не мог унять”? Но предположим, что наш перевод этой пары английских слов должен выглядеть как медицинский термин.) Какую из трех русских “настенек” (хотя и иностранного происхождения) нам выбрать?

Первое слово покороче, а потому и посимпатичнее двух других, но, вдумавшись, мы поймем, что оно нам не подходит: ведь бесконтрольный означает отсутствие контроля со стороны внешних

инстанций (и, соответственно, подразумевает, что этих инстанций может быть много), а контролировать свою дрожь способен (или не способен) только тот, кто дрожит. Наверное, именно поэтому сочетание “бесконтрольная дрожь” почти не употребляется (разве что изредка, ошибочно). Примерно из тех же соображений стоит отвергнуть и второй вариант – неподконтрольный. Останется лишь третий, самый длинный и неуклюжий, но тем не менее правильный.

И еще один пример, на этот раз обкатанный практикой. В рассказе Брюса Холланда Роджерса “Шлюпка в пылающем море” (Bruce Holland Rogers, Lifeboat on a Burning Sea) есть такая фраза:

In the sleeping bag, his frostbite has thawed and it feels as though his hands and feet are on fire.

Речь здесь идет о безымянном полярнике. За несколько лет я прочел десятки переводов фрагмента, в который входит эта фраза. Обычно ее переводили примерно так: “В спальном мешке его руки и ноги оттаяли и теперь словно горят”. Часть переводчиков вместо “оттаяли” писала “отогрелись”. Какое из этих слов подходит больше?