Императорский покер

Тем не менее, Александр не потому положился на своих генералов и сделал их собственными фигурами в новом раунде игры. Сделал же он это потому, что в прудах под Аустерлицем раз и навсегда утонула его уверенность в собственном полководческом таланте, равно как и какая-то часть веры в высшую небесную защиту. Банк Провидения его подвел. Так что, хотя формально он сохранил за собой титул – или, скорее, положение – главнокомандующего, в планы битв и кампаний Александр больше не вмешивался, концентрируясь на управлении политическими аспектами военной игры и удержанию фигур в руке.

Теперь, когда мы это уже выяснили, давайте приступим к описанию самой игры и презентации высших карт. Прелюдией к первым раздачам была коротенькая война между Францией и Пруссией.

Прусский король, Фридрих Вильгельм III, этой войны не желал, тем более, что в принципе у Пруссии к войне не имелось ни одного серьезного мотива. Зато войны хотела обожаемая всем народом королева-амазонка, Луиза, а так же прусская армия, скучающая столько времени в качестве пассивного зрителя таких замечательных военных драк. Эта армия до сих пор помнила древние победы Фридрихов I и II, и она была свято уверена, что все так же является самой могущественной в Европе армией. Наполеон победил русских? И что в этом такого необычного? Русских разбить нетрудно. К этим "варварам из азиатских степей" пруссаки всегда относились со скрываемым презрением, и с гордостью повторяли ответ, который их король дал когда-то Алемберу, восхищенному осанкой королевского лакея:

- Это красивейший мужчина моего королевства. Когда-то он был кучером, и я собирался отослать его послом в Россию.

Они не допускали мысли, что какой-то там "корсиканский пигмей" мог бы в какой-то мере нанести ущерб их государственности. Они объявили Наполеону войну, а тот весьма быстро показал, как сильно они ошибались. В течение всего лишь одного дня, 14 октября 1806 года, одновременно – под Иеной и Ауэрштедтом. На этих двух полях основные прусские армии перестали существовать, а через месяц как таковая перестала существовать и сама Пруссия.

И только тогда за карточный стол уселся Александр, и начался третий раунд императорского покера. Возникает вопрос: почему царь начал новую игру так быстро после аустерлицкого поражения, вместо того, чтобы переждать и набрать побольше сил? Он был вынужден. И вовсе не потому, что действовал договор о взаимной помощи, заключенный с Пруссией в июле 1806 года – к подобным договорам царь относился, как большая часть здоровых мужчин к свидетельству о заключению брака. Должен он был по трем иным причинам.

Был обязан, потому что сразу же после Аустерлица в его разъяренном офицерском корпусе начали ходить слухи, что если царь быстро не реабилитирует себя, его может встретить судьба покойного папаши. А поскольку Александр сам когда-то дал возможность отцу встретиться с такой судьбиной, с тех пор у него ушки были на макушке, и подобные шепотки он выхватывал все до одного. Опасаясь новой неудачи (в конце концов, покер – игра рискованная) он решил – как нам известно – дать побольше свободы офицерскому корпусу, так, чтобы теперь ответственность сделалась общей.

Во-вторых, должен он был, ибо стразу в двух местах для интересов России возникла угроза: в Польше и в Турции. В Константинополе, в султанском гареме в пользу Франции действовала таинственная одалиска, с которой, пока что безрезультатно, сражалась британская контрразведка, а французские офицеры обучали турецкую армию для войны с Россией. В то же самое время, Великая Армия, надавав пинков Пруссии, перешла Одер и напирала дальше, на восток, а поляки посылали к Наполеону депутацию за депутацией с мольбой отстройки их независимости. Какие-либо и чьи-либо действия над Вислой и Босфором Петербург считал вмешательством в свои внутренние дела.

И, наконец, в-третьих он был должен потому, что после Аустерлица и Иены тот самый ("узурпатор") мог уже и вправду считать себя воплощением Карла Великого – императора всей Западной Европы. Император Всея Руси давно уже подозревал корсиканца в желании воскресить Священную Империю Запада. Он был в этом уверен. Ибо, ну с какой это целью Бонапарте, сразу же после своей бесправной коронации, отправился в Аахен и потребовал от курии выдать ему самую ценную реликвию собора – щепку из Святого Креста, которую Карл получил от калифа Гаруна-аль-Рашида? Откуда взялся слух, что когда он выходил из собора, над его головой сиял нимб Каролингов? И разве не самли он нагло обратился к кардиналу Капраре: "Передай папе римскому, что я Карл Великий!". Александр не мог этого стерпеть не мог и решил со всем покончить – изгнать жадного хищника назад на какой-нибудь вшивый островок, лучше всего – необитаемый.