Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Учитывая предназначение «Нюрнбергского руководства», этот отрывок выглядит как попытка Инститориса обозначить собственную значимость в глазах Городского совета. Потому мы не можем вполне доверять деталям этого рассказа, следует скорее рассматривать его как претензию, которая далеко не всегда реализовывалась в действительности. За словами инквизитора еретического нечестия скрываются реалии двойственной ситуации. Генрих Инститорис действительно пользовался большим влиянием на протяжении трех понтификатов (Сикста IV, Иннокентия VIII, Александра VI), однако взаимодействие с епископами на местах подчас принимало характер противоборства.

Вся деятельность этого человека определялась взаимодействием с целым рядом церковных иерархов и светских властителей, а также отношениями с руководством доминиканского ордена своей провинции и папской курией. На мой взгляд, лучше всего Инститориса как политика характеризует череда альянсов и скандалов с князьями церкви.

В 1475 г. под эгидой князя-епископа Тридента Иоганна Хиндербаха он участвует в процессе канонизации мальчика Симона, якобы убитого иудеями в ритуальных целях (сейчас это получило название «кровавого навета»). В 1482 г. «брат Генрих из Шлеттштадта» обрушивается с ожесточенной критикой на архиепископа Краинского Андрея Ямометича. Причём намеренная агрессивная стилистика «Послания против некоего архиепископа-концилиариста» Инститориса хорошо укладывалась в политическую конъюнктуру момента. Выступление «брата Генриха из Шлеттштадта» было адресовано не столько оппоненту, сколько папе, в защиту которого и было составлено это сочинение.

Далее, в первой половине 80-х гг., Инститорис организует преследование ведьм с поддержкой (или при благожелательном нейтралитете) епископа констанцского Отто фон Вальдбург-Зонненберга. В 1484 г. вступает в острый конфликт с епископом Бриксена Георгом Гольсером, который, впрочем, так и не приведет к открытым и публичным обвинениям, как это было в случае с архиепископом Краинским.

После этого эпизода его активность в качестве инквизитора еретического нечестия заметно снижается, и в течение длительного времени мы можем наблюдать Генриха Инститориса за написанием книг, посвященных злонамеренному колдовству (maleficia) и сложным богословским материям, таким как таинство Евхаристии. В этом качестве он находит признание и по договоренности с окружением патриарха Венеции в 1496 г. составляет полемический трактат против давно умершего Антония Розелли.

Наконец, звездный час Генриха Инститориса настал в конце февраля 1500 г., когда он получил назначение в качестве нунция (посланника) апостольского престола в Моравскую марку королевства Богемия (marchionatum moravie regni bohemie

). В этом качестве он прибыл к епископу ольмюцскому Станиславу Торцо (Stanislav Thorzo, 1470–1540).

В последние годы своей жизни, проведённые в Чехии, «брат Генрих из Шлеттштадта» удостоился возможности прочитать проповедь лично перед королем Владиславом II Ягеллоном в Праге. Кроме того, он поддерживал отношения с Эрколе I д’Эсте, герцогом Феррары, Модены и Реджо-нель-Эмилия, и его сыном, кардиналом Ипполито д’Эсте.

Таков, вкратце, перечень основных публичных действий «брата Генриха из Шлеттштадта». Оценивая развитие событий после скандального завершения ведовского процесса в Инсбруке, я считаю принципиально важным то, что Инститорис, несмотря на весьма непростые отношения с епископом Бриксена, не стал сводить счеты с ним на страницах своих сочинений. Это выглядит особенно удивительным, учитывая амплуа немецкого инквизитора, возникшее после того, как он написал «Послание против одного концилиариста, а именно архиепископа Краинского». Однако в своей публичной деятельности Инститорис явно предпочитал не конфликтовать с сильными мира сего. Во всяком случае, с теми из них, кто был в состоянии принять вызов.

На умеренную реакцию «инквизитора еретического нечестия» в отношении Георга Гольсера обратил внимание Г. Ерошек, увидев в этом явное доказательство одновременно слабоумия и коварства доминиканца[291]. Я считаю эту оценку не совсем справедливой, поскольку она не учитывает другие конфликтные ситуации с участием Инститориса. Если исходить из известных нам случаев, мы можем сделать вывод о том, что нападки «брата Генриха из Шлеттштадта» всегда обрушивались исключительно на тех, кого можно было объявить еретиками от лица всей католической церкви.

Это говорит нам о том, что Инститорис, если его деятельность приобретала политическое измерение, был конвенциональным участником отношений, все поступки которого развивались в рамках признанных иерархий и договоренностей. В отношении с апостольским престолом его главным качеством была лояльность и готовность стать публичной фигурой, агрессивно реагирующей на любую угрозу папской власти (казус архиепископа Краинского Андрея Ямометича, осуждение идей Антония Розелли, действия против «чешских братьев» в Богемии).