Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Таким ответом и стало небольшое полемическое сочинение Генриха Инститориса «Послание против одного концилиариста, а именно — архиепископа Краинского». Как указывал Й. Ханзен, рукописная копия «Послания…» сохранилась в архивах Ватикана[296]; позднее оно было издано по меньшей мере дважды уже в печатном виде. Очевидно, что Epistola была оценена по достоинству самым главным своим читателем. Папа Сикст IV специальной буллой от 31 октября 1483 г., начинавшейся словами Universis Christi fidelibus, предоставил право на продажу индульгенций в течение трех лет в пользу церкви доминиканского конвента в Шлеттштадте (ecclessie domus sancti Dominici opidi Celestini (sic!) in Scelestat), приором которого ранее был Генрих Инститорис[297]. При этом сам автор «Послания» напрямую в документе не упоминался, но в части, посвященной предмету, вызывающему беспокойство и осуждение папской курии, шла речь о «ереси неких бабенок, отрицающих веру» (

hereses etiam quarundam muliercularum fidem abnegantium), а вместе с ними — и об архиепископе Краинском Андрее.

* * *

Известность Malleus Maleficarum привела к определенному смещению акцентов, которое до сих проявляется в том, что при оценке деятельности Генриха Инститориса в качестве инквизитора еретического нечестия основное внимание концентрируется на булле папы Иннокентия VIII. Summis desiderantes affectibus до сих пор находится в центре дискуссии историков о значении этого документа для процесса юридического оформления злонамеренного колдовства (maleficia) как преступления, подлежащего инквизиционному расследованию.

Папа римский Иннокентий VIII (Innocentius der acht). Гравюра (типизированное изображение) из книги «Всемирная хроника» Хартмана Шеделя в издании Антона Кобергера. Нюрнберг, 1493

Дж. Б. Рассел обратил внимание на то, что Summis desiderantes affectibus, став своего рода преамбулой к Malleus Maleficarum, сыграла куда меньшую роль в формировании феномена охоты на ведьм, чем собственно трактат или послания Евгения IV, поскольку помимо упоминаний инкубов, заклинаний и порчи в этом документе ничего более не указывает на классическую картину ведовства. Даже представления о шабаше, и те не нашли здесь своего отражения[298].

Наиболее подробный анализ буллы Иннокентия VIII принадлежит Э. Уилсону, и я считаю нужным привести его здесь в виде основных тезисов. Несмотря на использование формулы ad futuram rei memoriam («на память в будущем»)[299], булла представляет собой служебный документ, назначение которого — формальное предоставление полномочий для решения какой-либо задачи определенным лицам на неопределенный срок. Summis desiderantes affectibus полностью укладывается по своему содержанию в длинную череду аналогичных документов XIV–XV вв., наставлявших в обязанностях многочисленных инквизиторов.

Исследователь также отмечает, что послание папы Иннокентия VIII, основное внимание которого было уделено вопросам преодоления противодействия на местах инквизиционному дознанию, не внесло ничего принципиально нового в понимание злонамеренного колдовства. Более пристальное знакомство с документом показывает весьма формальное описание взглядов папского престола на демоническую магию. В нем едва затрагивается содержание злонамеренного колдовства, и само понятие maleficium не используется вообще[300].

Последнее особенно примечательно — текст буллы, снабженный издателями броским заголовком «Глас апостольской буллы против ереси колдуний» (Tenor bulle apostolice aduersus heresim maleficarum

), является единственным разделом во всем трактате, где вообще не употребляется слово maleficia и его производные — malefica и maleficus. Это обстоятельство тем более удивительно, что в послании эрцгерцогу Сигизмунду Габсбургу от 18 июня 1485 г. папа Иннокентий VIII упоминает «секту еретиков и колдунов» (hereticorum et maleficorum sectam)[301].

Особый интерес к этому документу продиктован недавним открытием его черновика в архивах Ватикана. Его текст приведен в качестве приложения к кембриджскому изданию Malleus Maleficarum[302]. К.С. Мэккей обратил внимание на то, что он составлен от лица папы и потому представляет собой именно черновик, переданный в канцелярию для оформления документа в окончательном виде.