Иосиф Бродский. Жить между двумя островами

Конечно, боль утихла, и что-то уже казалось смешным, абсолютно не заслуживающим ни внимания, ни таких сильных эмоций. Однако, сидя на подоконнике в парадном на улице Глинки, Иосиф курил и думал о том, что между ним и Мариной изначально пролегла какая-то невидимая грань, переступить которую не мог ни он, ни она.

Сверху раздался хлопок открывшейся двери, и тут же приглушенные голоса покатились эхом вниз по лестнице, по перилам, теряясь в каменных закутах и альковах.

Дверь захлопнулась.

– Молодой человек, вы опять курите на нашем этаже! Немедленно прекратите, иначе я вызову милицию! – Иосиф обернулся: перед ним стояла пожилая, благообразного обличия женщина в надвинутой на глаза мохнатой мохеровой шапке, безразмерном болоньевом плаще и резиновых ботах, приобретенных, разумеется, на «Красном треугольнике».

– Вы меня слышите, молодой человек? Немедленно прекратите!

Иосиф нехотя сполз с подоконника и, не говоря ни слова, вышел из парадного на улицу.

Вдогонку ему неслось:

– Это просто возмутительно!

С Мариной он так в тот день и не встретился.

Бродил под ее окнами, потом сидел на скамейке в Театральном сквере, сочинял, перебирая в голове слова, обрывки слов, музыкальные фразы, а на соседней скамейке спал какой-то человек, накрыв лицо журналом «Огонек».

Наверное, точно так же выглядел и Бродский-старший, когда сидел с «Огоньком» в Летнем саду. Мог и задремать. Особенно оказывался подвержен сонливости в ветреные дни.

Порыв ветра сорвал журнал с лица спящего, и Бродский прочитал – «Малышам-1965», Николай Грибачёв, «Рыжий»:

Нынче бабушка Устина

Важным делом занята:

Хворостиной,

Хворостиной

Хлещет жирного кота!

Учит рыжего Кузьму

Уму-разуму,

Потому что Кузьма

Не нажил ума…

Человек застонал, перевернулся на бок и зарыл лицо ладонями.

Из книги Льва Лосева «Иосиф Бродский: Опыт литературной биографии»: «В 1965 году в Нью-Йорке без ведома Бродского была издана его книга “Стихотворения и поэмы” (СИП). Сделана она была по неавторизованным самиздатским копиям большей частью старых, до 1962 года, стихов, и Бродский ее никогда своей не признавал. Рассеянные в эмигрантской периодике, недоступные читателю на родине публикации и начавшие появляться переводы на иностранные языки отдельных стихотворений тоже “торжеством справедливости” назвать было нельзя. Многочисленные доброжелатели Бродского в ленинградских писательских кругах так же, как и московские знакомые, хотели, чтобы за возвращением из ссылки последовало издание стихов Бродского, и поначалу казалось, что коллективные усилия в этом направлении приносят плоды. Уже в конце 1965-го или в самом начале 1966 года Бродский, по предложению либерально настроенных редакторов, сдал в ленинградское отделение издательства “Советский писатель” рукопись книги стихов. Книгу он предполагал назвать “Зимняя почта” и, в отличие от американского сборника, она была составлена главным образом из стихотворений 1962–1965 годов».

Процедура прохождения рукописи предполагала обсуждение ее на редакционном совете, затем отзыв внутренних рецензентов – В.Н. Альфонсова и В.А. Рождественского. Возникшая в ходе обсуждения полемика вокруг «библейской тематики» у Бродского, а также отсутствия в его творчестве «отчетливо выраженных гражданских мотивов, идейно-художественной позиции автора» и «отношения к важным злободневным вопросам современности» не предвещала Иосифу ничего хорошего.

В результате так оно и вышло – после почти годового переливания из пустого в порожнее из издательства «Советский писатель» пришло требование усилить книгу «гражданскими мотивами».

Понятно, что на подобное требование Бродский мог ответить лишь усмешкой.

И вновь Иосифа поддержала Вера Панова, а также известный ленинградский поэт и прозаик Вадим Сергеевич Шефнер (1914–2002), который высказался касательно поэтической книги Бродского следующим образом: «Мне думается, что книжка “Зимняя почта” нуждается не столько в оценке рецензента (какой бы благожелательной эта оценка ни была), сколько в оценке читателя. Ибо, по моему мнению, Бродский уже вошел в тот творческий возраст, когда поэту нужны не обнадеживающие рецензии, не поощрительные похлопыванья по плечу, а вынесение его работы на читательский нелицеприятный суд. Я – за издание этой книги».

С Шефнером оказались солидарны многие как Московские, так и ленинградские литераторы, но решающим стало все же мнение Ильи Корнильевича Авраменко (1907–1973) – поэта, прозаика, а также главного редактора Ленинградского отделения издательства «Советский писатель» – «в стихах И. Бродского нет национальных корней… (они – стихи) вне традиций русской поэзии», рукопись «не заслуживает внимания в целом, ибо в ней большинство таких стихов, где больше сумбура, чем смысла».

Понятно, что после такого пассажа Иосифу ничего не оставалось, как забрать свою рукопись из издательства.

Это произошло осенью 1967 года.

Тогда же, 8 октября 1967 года, у Иосифа Бродского и Марины Басмановой родился сын Андрей.