Искусство любви

«…Мне повезло, мне просто очень повезло, – повторяла Кармела как молитву. – Такого не может быть, это какая-то сказка, но я должна ничего не бояться и идти вперед, тогда я буду богатой и счастливой, а моя семья, наконец, навсегда вырвется из бедности».

Ее сердечко сладко замирало, а во всем теле чувствовались легкость и блаженство.

Наконец водитель объявил, что автобус прибыл на конечную остановку – аэропорт Бенито Хуарес. Настало время прощаться. Кармела, улыбаясь, поцеловала Хорхе в колючую щеку. Ресторатор часто-часто заморгал, губы его задрожали.

– Прощай, девочка моя, – прошептал он. – Храни тебя Дева Мария…

– Ну что… ты , совсем не «прощай», – ее лучистая улыбка гладила Хорхе по лицу, – через год мы обязательно встретимся, я… я обязана вам всем…

– Ну… иди же, иди, уже заканчивается посадка, – перебил ее Хорхе и почему-то занервничал, будто, опоздав на самолет, Кармела потеряет что-то важное, что он как хозяин ресторана не сможет ей дать… Так оно и было. Хорхе отдал свое сокровище, а взамен приобрел нечто , понятное лишь человеку, имеющему собственных детей…

…В самолете Кармеле очень понравилось. Всё было нереально белым и чистым. Шикарное кресло напомнило ей кабинет дантиста – она так же полулежала в нем, пока лучший врач города колдовал над ее зубками. Едва лайнер принял горизонтальное положение в небе, перед ней возникла улыбающаяся стюардесса со столиком, полным еды и напитков. Округлив глаза, Кармела затрясла головой: меньше всего на свете ей сейчас хотелось есть!

Прикрыв глаза, она пыталась вообразить себя хозяйкой своего нового дома… да, по большому счету, и всей своей новой жизни! Ей хотелось иметь много детей, чтобы их звонкие голоса наполняли виллу… Виллу? А что такое вилла? Кармела напрягла воображение, пытаясь представить себе роскошную виллу Николая, но перед глазами возникал только… дом Эрнандесов. Его великолепие казалось девушке пределом мечтаний! Правда, Эрнандесы владеют ресторанчиком… А почему бы и им впоследствии не сделать то же самое?

Себя наша певица, конечно, уже представляла на месте Лауры.

…Она непременно скажет ему об этом! Только… чуть-чуть позже, как только обживется на новом месте. И Nicolás не будет больше ходить в море, оставляя ее надолго одну; к тому же это и небезопасно – ведь кораблекрушения случаются довольно часто… Однако Николай ничего не говорил ей о вилле, а она была почему-то абсолютно уверена в его состоятельности! Такой красивый, статный и умный мужчина, плавающий на таком большом корабле, проживающий в такой огромной и богатой стране и так уверенно, напористо взявший ее в жены, просто никак… ну никак не может быть бедным!

…Перелет с пересадками занял более суток; уставшая от впечатлений и перенапряжения нервов, Кармела едва держалась на ногах, когда наконец ступила на советскую землю.

Портовый город N представлял собой причудливое сочетание дореволюционной архитектуры и ужасного советского новостроя, не имеющего и зачатков какого-то либо планирования и культуры строительства, не говоря уже об элементарной эстетике! Среди красивых и строгих зданий бывших банков, доходных домов, вилл и дворцов «владельцев заводов, газет, пароходов» прежней России могла возвышаться, к примеру, девятиэтажка из разноцветных блоков, на самом верху которой было выложено плиткой (!) – ДМБ-78 [50] .

Социальный состав населения был также весьма пестрым, однако преимущество составляли военнослужащие – от мичманов до контр-адмиралов. Немало было и гражданских лиц, работающих в частях.

А вот автомобилей встречалось немного: езда по скверным дорогам быстро выводила их из строя.

Но зато почти у каждого уважающего себя мужчины была лодка! Как минимум надувная, как максимум – катерок с эллингом. Весь город ловил рыбу – покупать ее в магазине считалось дурным тоном.

…Николай встретил свою «Певицу» в зале ожидания аэропорта, который ни единым гвоздем не напоминал ни роскошный аэропорт Бенито Хуарес в Мехико, ни простой гаванский Хосе Марти – настолько убого он выглядел даже на фоне кубинской аскетичности. Заметив Николая в толпе встречающих, Кармела из последних сил кинулась к нему с энергией и решительностью солдатки, увидевшей мужа, сходящего на перрон Белорусского вокзала в сорок пятом году. Она буквально налетела на него, едва не сбив с ног.

Спрятав лицо у него на груди, она хотела, чтобы муж заслонил ее от всего света, поскольку сейчас, после вымотавшего ее многочасового перелета через океан, весь свет казался ей враждебным.

Николай не знал, что полагается говорить в таких случаях. Он отстранился, пальцем приподнял ее подбородок, поцеловал в одну щеку, в другую…

– Бааж тилькы получим та додому поэдэм, – объяснил он, от волнения не сообразив, что она не понимает его. – Скоро отдохнешь…

Чемодан Коля нес, а не вез на колесиках. Кармела хотела подсказать ему, как выдвинуть длинную ручку, но он поморщился:

– Та ни… Вин леукий, як пустой.