История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Въ стихотвореніи «Демонъ» современники Пушкина увидли отраженіе личности — A. H. Раевскаго. Существуетъ разсказъ, что, познакомившись съ поэтомъ и желая подшутить надъ нимъ, онъ прикинулся всеотрицающимъ скептикомъ. Бесда съ нимъ произвела на поэта сильное впечатлніе и вылилась въ стихотвореніи «Демонъ». Самъ Пушкинъ предлагалъ иное толкованіе своему произведенію, — онъ предлагалъ видть въ немъ "олицетвореніе человческаго сомннія", "олицетвореніе отрицанія", ссылаясь даже на Гёте, который "вчнаго врага человчества назвалъ духомъ отрицающимъ". Эта ссылка на Гёте, быть можетъ, указываетъ на литературное заимствованіе Пушкинымъ для своего произведнія нкоторыхъ чертъ отъ Мефистофеля. «Скептицизмомъ» самъ Пушкинъ забавлялся наканун ссылки на сверъ: онъ писалъ письмо, что беретъ уроки «атеизма», отрицанія… Такимъ образомъ, произведеніе это, можетъ быть, въ равной мр, литературнаго и автобіографическаго происхожденія; къ "байроническимъ' оно не можетъ быть отнесено, такъ въ немъ нтъ никакихъ типичныхъ чертъ байроновской поэзіи.

На юг началъ Пушкинъ сочинять "Цыганъ" и "Евгенія Онгина". Первое произведеніе, начатое въ 1823 г., окончено въ 1824 году (10 окт.), второе начато было въ 1822 и окончено въ 1831-омъ.[20]

Такимъ образомъ, об поэмы писались въ одно время и окончаніе «Цыганъ» почти совпало съ окончаніемъ 3-ей главы "Онгина", — поэтому, и поэма эта, и начало романа должны быть отнесены къ періоду творчества Пушкина на юг. Оба они любопытны для характеристики отношеній поэта къ "байронизму".

"Цыгане".

Любовь въ этой поэм. Культурный человкъ въ первобытномъ обществ.

Поэма Цыгане, въ равной мр, является отраженіемъ личной жизни поэта и литературныхъ вліяній. Наблюденія надъ жизнью полувосточнаго Кишинева, знакомство съ бытомъ бессарабскихъ цыганъ, — все это заставило Пушкина всмотрться въ то своеобразное мстное пониманіе «любви», которое было совершенно чуждо культурнаго человка.[21] Оказалось, что среди цыганъ сохранилась еще та свобода любовныхъ отношеній, которая носитъ вс черты первобытнаго общества и въ культурномъ обществ давно замнена цпью зависимостей, — отъ писанннхъ законовъ до условій свтскаго "приличія" включительно. Изъ всхъ человческихъ чувствъ любовь, соединяющая мужчину и женщину, чувство самое эгоистическое. Пушкинъ выбралъ этотъ трудный вопросъ для проврки гороя, зараженнаго ядомъ "міровой тоски" — врага культурной жпзни, съ ея ложью… Мы видли что вс «скорбники» (Рене, герои Байрона, герои "Кавказскаго плнника") проклинаютъ культурную жизнь, вс прославляютъ жизнь дикарей… Выдержитъ-ли такой герой всю первобытную жизнь, со всей простотой ея быта, чистотой и свободой чисто-растительнаго и животнаго бытія? И герой поэмы «Цыгане» не выдержалъ испытанія. Одной ненависти къ культур оказалось недостаточнымъ для того, чтобы сдлаться дикаремъ во всемъ. Выросшій въ атмосфер эгоизма и насилія, культурный человкъ несетъ съ собой всюду, съ прекрасными словами и мечтами — эгоизмъ и насиліе.

Исторія Алеко.

Какъ Рене, какъ нкоторые герои Байрона, какъ герой "Кавказскаго Плнника", Алеко бросаетъ городъ и цивилизованныхъ людей, разочарованный ихъ жизнью. Онъ отказался отъ всхъ условій ихъ жизни, — и объ этомъ не жалетъ. Молодой цыганк Земфир онъ говоритъ:

О чемъ жалть? Когда бъ ты знала,Когда бы ты воображалаНеволю душныхъ городовъ! —Тамъ люди въ кучахъ, за оградойНе дышатъ утренней прохладой,

Ни вешнимъ запахомъ луговъ;Любви стыдятся, мысли гонятъ,Торгуютъ волею своей,Главу предъ идолами клонятъИ просятъ денегъ да цпей.

Ему ненавистно все въ брошенной имъ жизни, — жизнь цыганъ его плняетъ, и онъ мечтаетъ, что сынъ его, выросши дикаремъ, не будетъ никогда знать:

…нгъ и пресыщенья

И пышной суеты наукъ…

за то онъ будетъ:

безпеченъ здравъ и воленъ,Не будетъ вдать ложныхъ нуждъ;Онъ будетъ жребіемъ доволенъ,Напрасныхъ угрызеній чуждъ.

Алеко-цыганъ.

Алеко «опростился», сдлался настоящимъ цыганомъ, водитъ ручного медвдя и этимъ зарабатываетъ пропитаніе. Но онъ не слился съ этой первобытной жизнью: какъ Рене, онъ временаки тоскуетъ: