История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Чуждаясь наивныхъ деревенскихъ развлеченій, хороводовъ и игръ, она за то всей душой отдалась народному мистицизму, — ея наклонность къ фантазированью облегчила ей это.

Татьяна врила преданьямъПростонародной старины:И снамъ, и карточнымъ гаданьямъ,И предсказаніямъ луны.Ее тревожили примты.Таинственно ей вс предметыПровозглашали что-нибудь,Предчувствія тснили грудь."…Вдругъ увидяМладой двурогій ликъ луныНа неб съ лвой сторовы,Она дрожала и блднла.

Что-жъ? тайну прелесть находилаИ въ самомъ ужас она:Такъ васъ природа сотворила,Къ противорчію склонила.

Чтеніе романовъ.

Отъ сказокъ няни она рано перешла къ романамъ.

Они ей замняли все, —Она влюблялася въ романыИ Ричардсона, и Руссо…

Изъ фантазерки-двочки она сдлалась "мечтательной двушкой", которая жила въ своемъ особомъ міру: она окружала себя героями своихъ излюбленныхъ романовъ, и чужда была деревенской дйствительности.

Давно ея воображенье,Сгорая нгой и тоской,Алкало пищи роковой.

Давно сердечное томленьеТснило ей младую грудь.Душа ждала кого-нибудь.

Встрча съ Онгинымъ.

Является Онгинъ. Въ толп дикарей-помщиковъ онъ — слишкомъ крупная и оригинальная фигура — и Татьяна безъ труда увровала, что это и есть ея давно-жданный герой — y ней -

…открылись очи,Она сказала: это онъ!

Чувства ея, вызванныя этой встрчей.

И вотъ, она бросается къ свонмъ давно-перечитаннымъ романамъ, чтобы опять бесдовать съ любимыми героями -

Теперь, съ какимъ она вниманьемъЧитаетъ сладостный романъ,Съ какимъ живымъ очарованьемъПьетъ обольстительный обманъ.

Вс любимые ею романнческіе герои -

Вс для мечтательницы нжнойВъ единый образъ облеклись, —Въ одномъ Онгин слились.

Себя она воображаетъ тоже геровней, подругой дорогихъ ей рома-ническвхъ героевъ — Клариссой,[23] Юліей,[24] Дельфиной.[25] Немудрено, что въ книгахъ она находитъ "свой тайный жаръ, свои мечты". Подъ свжимъ впечатлніемъ перечитанныхъ книгъ она сочиняетъ Онгину письмо, въ которомъ повторяетъ слова и даже фразы любовнаго письма Юліи къ С.-Прё.

Разговоръ съ няней о любви.

Разговоръ Татьяны съ няней передъ сочиненіемъ этого письма принадлежитъ къ изумительнымъ сценамъ, по своей художественности и психологической правдивости. Въ бесд восторженной двушки со старухой сталкивается простонародное воззрніе на любовь съ искусственно-приподнятымъ романическимъ чувствомъ; сталкиваются наивная старость и наивная юность.

Любовь Татьяны.

Поэтъ старается оправдать въ глазахъ читателей поступокъ Тани: съ нжнымъ чувствомъ умиленія склоняется онъ къ поэтическому образу своей героини и проситъ для нея снисхожденія. Она такъ чиста и такъ наивна. Въ ней нтъ ни тни кокетства, нтъ той лжи, которой вооружены свтскія красавицы -

…въ милой простотОна не вдаетъ обманаИ вритъ избранной мечт.

Она "любитъ безъ искусства"; «послушная» влеченью чувства, она доврчива; къ тому же она-

…отъ небесъ одаренаВоображеніемъ мятежнымъ,Умомъ и волею живой,И своенравной головой,И сердцемъ пламеннымъ и нжнымъ.Ужели не простите ейВы легкомысліе страстей?

Отношеніе Онгина къ письму Татьяны.

Онгинъ былъ «тронутъ» посланіемъ Тани, но онъ "привычк милой не далъ ходу": его пугала перспектива связать свою свободу «бракомъ» и опуститься до растительной жизни провинціи — «прозой» пахнуло на него отъ семейнаго счастья съ наивной, провинціальной двицей. Ея неопытностью воспользоваться онъ не захотлъ — слишкомъ «неинтересна» была для него, "опытнаго охотника", вся эта несложная интрига: для него, ученика Ловласа, «борьба» была слишкомъ легка; кром того, вдь онъ корчилъ въ это время Чайльдъ-Гарольда, a тотъ, какъ разъ, въ подобномъ случа, отвергъ любовь героини, сказавъ: