Но задолго до этого разочарованія, въ начал царствованія Николая I, режимъ, имъ введенный, былъ очень популяренъ даже въ кругахъ русской интеллигенціи. Общественныя движенія эпохи Александра объяснялись теперь, какъ результатъ поверхностнаго воспитанія молодежи, какъ вольнодумство, явившееся слдствіемъ увлеченія тлетворными идеями западноевропейской жизни.
Чтобы впредь не повторялись подобныя треволненія, правительство ршило взять въ свои крпкія руки дло "перевоспитанія" русскаго общества и притомъ на основахъ чисто-"народныхъ". Впервые, съ эпохи Московской Руси, заговорило русское правительство о русской "народности".
Съ исторической точки зрнія, это возрожденіе націонализма было явленіемъ вполн закономрнымъ: выше, пересказывая судьбы русской литературы въ ХIII-омъ и въ начал XIX-го вка, я отмтилъ постепенное проясненіе націонализма въ русскомъ самосознаніи. Но уже въ эпоху Александра I этотъ націонализмъ изъ сферы чисто-литературной перешелъ въ сферу политическую, выставивъ противъ либеральныхъ начинаній императора такую консервативную общественную массу, которая вступила въ борьбу во имя ясно-сознанныхъ историческихъ идеаловъ. Такъ произошло скрещеніе и соединеніе "націонализма" съ «консерватизмомъ». Теперь, въ эпоху Николая I, эти консервативно-націоналистическіе идеалы восторжествовали въ силу историческаго закона, по которому всякій моментъ интенсивнаго движенія впередъ всегда сопровождается моментомъ такого-же интенсивнаго стремленія назадъ. Такимъ образомъ, націонализмъ этихъ идеаловъ и въ царствованіе Алексавдра, и въ царствованіе Николая I не созрлъ спокойно, какъ слдствіе мирной эволюціи общественнаго самосознанія, — онъ опредлился, какъ результатъ политической борьбы. Такой боевой,
Кром этого воинствующаго характера, "оффиціальность народность" гршила еще тмъ, что, опираясь на историческія основанія русскаго прошлаго (односторонне-освщенныя Карамзинымъ), она, въ то же время, не понимала, что въ исторіи неподвижнаго нтъ, — все движется, все развивается, и потому историческія основы, на которыхъ, быть можетъ, дйствительно, строилось міросозерцаніе нкоторыхъ общественныхъ группъ старой Москвы, — не могутъ оставаться основами общественнаго самосознанія Россіи ХІХ-го вка.
Вотъ почему уже многіе современники этой эпохи начали сомнваться въ благотворности такого «народнаи» характера новой политической системы. "Они соглашались, что она удовлетворяла преданіямъ массы, но утверждали, что, въ боле широкомъ смысл, она вовсе не была народна, такъ какъ, по своей крайней исключительности, не давала никакого исхода для развитія умственныхъ и матеріальныхъ силъ народа, оставляя огромную долю самого народа въ рабств, и, наконецъ, что даже въ способ ея дйствій господствовали взгляды, внушенные чужой, западной реакціей" (Пыпинъ). Изъ такихъ мыслей стало складываться оппозиціонное настроеніе въ русскомъ обществ николаевской эпохи.
Одинъ изъ современниковъ такъ характеризуетъ вншнюю и внутреннюю политику императора, видя въ ней продолженіе идеаловъ Священнаго Союза и развитіе идей Меттерниха: "поддержаніе существующаго порядка не только въ Россіи, но во всей Европ, даже въ Турціи, защита охранительнаго монархическаго начала повсюду, исключительная опора на силу войскъ, организація общественнаго воспитанія и развитіе административнаго элемента путемъ централизаціи власти, обрусніе иноплеменныхъ народовъ, стремленіе создать единство вроисповданія, законодательства и администраціи, строгій надзоръ за общественной мыслью", — вотъ, главныя основанія вншней и внутренней политики русскаго правительства этого времени. Событія 1848-го года и польское возстаніе усилили еще боле этотъ режимъ, имвшій цлью объединить Россію и спасти ее отъ вліяній запада.