История социологической мысли. Том 2

Сорокин считал ошибочным предположение, что каждое общество или культура являются функциональным единством и все должно в них оставаться в функциональной связи друг с другом[603]. Такое единство всегда относительно, потому как не существует общества или культуры, в которых вместе с факторами интеграции не действовали бы факторы дезинтеграции, а солидарности не сопутствовал бы антагонизм.

Тем не менее в мышлении Сорокина, как и Шпенглера, были заметны следы органицизма в форме представления (или всего лишь гипотезы) о том, что отдельные составные части каждого устойчивого социокультурного целого («системы», а не «массы» или «скопления») многократно зависят друг от друга и то, чем они являются и какую роль играют, в значительной степени зависит от того, какое место они в нем занимают. Более того, каждая такая целостность имеет в своей основе всепроникающий ведущий принцип, благодаря которому она и является целым, а не случайным набором элементов; оно может продолжать существовать, хотя ее составные части и меняются.

Отсюда и убеждение в бесплодности «атомистического» подхода и постоянно возобновляемая критика такой сконцентрированной на деталях социологии, которая не принимает во внимание макросоциальный контекст изучаемых явлений. Отсюда также, конечно, и постулат о том, чтобы рассматривать в единстве общество, культуру и личность как «неделимую троицу», потому что все они являются лишь разными измерениями одной и той же «сверхорганической» реальности.

Четвертое положение Сорокина, на которое следует обратить внимание, говорило о том, что социокультурная реальность является одновременно и материальной, и нематериальной, а ее характер и динамика зависят прежде всего от духовных факторов, то есть от того, что Сорокин называл либо «ментальностью культуры», либо ее внутренним аспектом, относящимся к «‹…› сфере внутреннего опыта, существующего либо в виде хаотических и бессвязных образов, идей, стремлений, ощущений и эмоций, либо в виде упорядоченных систем мышления, сотканных из этих элементов внутреннего опыта. Это – сфера разума, ценности, смысла». Явления, создающие внешний аспект культуры, по сути, являются манифестацией ее внутреннего аспекта и только поэтому могут считаться ее неотъемлемой частью[604], достойной внимания социолога.

Наконец, следует подчеркнуть, что социокультурная реальность в понимании Сорокина по сути своей динамична. В этом он был верным учеником классиков социологии XIX века, хотя, как мы увидим далее, его концепция социальной динамики была абсолютно иной, поскольку он решительно отмел убеждение в возможности открыть направления развития человечества и считал, что все варианты линейной интерпретации истории должны уступить место концепции ненаправленных флуктуаций.

Основания социологии Сорокина

Зная главные постулаты социальной онтологии Сорокина, можно более детально заняться осмыслением его социологии, самой важной частью которой, но все же только частью, является, безусловно, типология социокультурных суперсистем и концепция их динамики, представленная в четырех томах «Социальной и культурной динамики», которая повсеместно считалась самым оригинальным достижением автора. Самое лучшее и наиболее систематизированное изложение социологии Сорокина можно найти в книге Society, Culture, and Personality.

Социология эта представляет собой исключительно стройную целостность, поэтому, обсуждая любую из ее частей, лучше начинать с самых основ. Так следует делать также и потому, что это позволяет отдать себе отчет в том, что Сорокин был действительно социологом в полном смысле этого слова, а не просто философом истории в стиле Шпенглера. Социологическая система Сорокина охватывала почти все важные вопросы, которые были предметом научного исследования как классической социологии, так и большинства его коллег-современников. Сорокин очень внимательно следил за развитием социологии, и, наверное, никто не обладал в этой области настолько же обширными знаниями, как он. Вместе с тем по каждой теме он имел свое собственное мнение и не допускал мысли, что где-то мог ошибаться.

Конечно, здесь невозможно дать краткое изложение работы Society, Culture, and Personality, поскольку это произведение полно определений, экземплификаций и мелочных классификаций. Следует, однако, обратить внимание хотя бы на некоторые представленные в ней идеи, тем более что в целом они ничем не уступают другим попыткам создания систем социологии, предпринятым в XX столетии, а в некоторых отношениях даже их превосходят.