История социологической мысли. Том 2

Первый вопрос, достойный обсуждения, это программный интеракционизм Сорокина, которого слишком часто воспринимают лишь как теоретика систем и суперсистем, то есть как холиста par excellence. Для него не подлежало сомнению, что «‹…› сверхорганическую культуру можно считать непосредственным или опосредованным произведением человеческого взаимодействия»

[605], понимаемого как «‹…› любые события, основывающиеся на том, что один партнер оказывает заметное влияние на поведение или состояние духа другого партнера»[606].

Согласно социальной онтологии Сорокина, речь шла, конечно, о значащем

взаимодействии, то есть таком, которое основывается не столько на передаче друг другу физических стимулов, сколько на наделении передаваемых стимулов определенным смыслом, который обеспечивает то, что данный акт является тем, чем является, хотя с позиции чисто внешнего наблюдения он может и ничем не отличаться от множества других. Значения требуют, конечно, материальных носителей, но именно они всё обуславливают. Коротко говоря, мы имеем здесь дело с пониманием интеракции, аналогичным тому, с которым мы встречались раньше в немецкой «понимающей социологии» и в американском социальном прагматизме, а позднее встретимся у Знанецкого и Т. Парсонса. Определенной особенностью концепции Сорокина является то, что ему в этом контексте удается в определенных пределах использовать ключевой во всех этих случаях термин «социальное действие». И понятие, и сам термин повсеместно присутствуют в его социологии, и не составило бы труда реконструировать теорию социального действия Сорокина как вполне сравнимую с упомянутыми теориями.

Наиболее обращающей на себя внимание чертой этой теории было бы прежде всего то, что субъект социального действия (то есть личность) у Сорокина оказывается невообразим в отрыве от общества и культуры, взаимодействие нельзя тогда описать без учета социальных рамок, в которых оно совершается, а также вне тех культурных значений, ценностей и норм, на которые ориентированы его участники. Этот мотив у Сорокина более выразителен, чем у кого-либо другого, но это не отменяет того факта, что отправной точкой своей социологии он сделал именно взаимодействующие

личности. В то же время поскольку «личности – это продукты социокультурных сил», то всегда речь идет о «неразделимой троице» личности, общества и культуры, которые ни на одном из этапов рассмотрения не могут быть полностью отделены друг от друга.

Никакой части из этой «троицы» нельзя приписать безоговорочного первенства, поскольку это аспекты одной и той же социокультурной действительности, которая состоит из: «1) личности как субъекта взаимодействия; 2) общества

как совокупности воздействующих друг на друга личностей вместе с их социокультурными отношениями и процессами и 3) культуры как совокупности значений, ценностей и норм, которыми обладают воздействующие друг на друга личности вместе с комплексом средств объективации, социализации и передачи этих значений»[607]. Стоит, правда, отметить, что личности Сорокин уделил относительно мало внимания: например, в отличие от символических интеракционистов, пропорция уделяемого личности внимания у Сорокина обратная.

Подчеркивая неделимость этой «троицы», Сорокин, однако, предполагал, что нет никакого точного соответствия между ее членами. Человеческой индивидуальности всегда свойственна определенная степень автономии: это некий «микрокосм, отражающий социокультурный макрокосм, в котором личность родилась и живет»[608], но поскольку этот макрокосм, как мы уже знаем, никогда не пребывает в состоянии абсолютного единства, а участвующие в процессе значения, ценности и нормы культуры могут входить в противоречие друг с другом, остается немало места для индивидуальных различий и нонконформистской деятельности индивидов-личностей. Ибо личности не являются только копиями социокультурного эталона, хотя даже самые индивидуальные их черты можно объяснить скорее социологически (то есть ссылаясь на факты многообразия и разнородности социокультурных влияний), чем как-либо иначе. Иными словами, личность – это результат игры «сверхорганических» сил общества и культуры, а не производная от каких-то врожденных личностных черт.

Рассмотрев значащее взаимодействие как «родовое социальное явление», Сорокин переходит к анализу «структуры социальной вселенной», которая состоит из различных систем взаимодействия, то есть прежде всего социальных групп и институтов. Его размышления в конечном счете ведут к выделению многих типов общества в соответствии с тем, какие группы и каким образом в нем соединены.