История социологической мысли. Том 2

Социологию Элиаса чаще всего называют социологией фигуративной[669]; это происходит потому, что термин «фигурация» он использовал относительно часто для определения подверженных изменениям систем отношений между людьми, к которым он постоянно обращался, желая избежать необходимости иметь дело с фикциями как изолированного индивида, так и надындивидуальной социальной системы. Напрасно искали бы мы в работах Элиаса определение этого связанного с гештальтпсихологией термина (из польского издания

Über den Prozess der Zivilisation «фигурация» бесследно исчезла, ее заменили более понятным словом «система» (układ)), и можно только догадываться, какое содержание он хотел передать с его помощью. Пожалуй, речь шла все-таки о том, чтобы указать на взаимозависимость людей в рамках тех или иных бóльших целостностей, на текучесть этих целостностей, наконец, на то, что они имеют свою собственную динамику, несводимую к тому, что предполагают находящиеся в их рамках индивиды[670]

.

Указание на то, как следует понимать фигурации, дает нам их сравнение с коллективными танцами, которые невозможно представить без индивидов, каждый из которых, однако, должен приспосабливаться к партнерам и согласиться с определенными установленными заранее правилами; правда, эти правила подвержены изменениям, но они не устанавливаются произвольно танцорами, которые в каждый данный момент располагают довольно ограниченным пространством свободы[671]. Эта метафора многое говорит об отношении Элиаса к теоретическим категориям: он видел в них скорее вдохновение для того или иного подхода к объекту, нежели инструмент дефинитивного упорядочивания мира, которое должно было бы привести к созданию замкнутой системы. Устрашающим примером таковой стала для Элиаса со временем теоретическая система Толкотта Парсонса[672].

* * *

Не подлежит сомнению, что Норберт Элиас занимает в социологии XX века особое и выдающееся место, как учитывая его критический подход ко всей традиции дисциплины, так и потому, что он прокладывал путь исторической социологии, которая из гадкого утенка, коим она была во времена триумфов функционализма, превратилась со временем в одну из наиболее плодовитых и влиятельных областей социологических исследований. Über den Prozess der Zivilisation

сегодня – это классическое произведение, которое не могут игнорировать ни социологи, ни историки. Невозможно пренебречь и более поздними работами Элиаса, в которых он высказал необходимость пересмотра большинства догм социологической мысли самых разных направлений, то есть как функционализма, так и оппозиционных ему направлений интеракционизма. В них нашлось место и для критики марксизма, а также теорий Макса Вебера, Фрейда и Мангейма. В них говорилось о призвании социологии и о том, в чем она его не удовлетворяла. Они содержали в себе утопию интегральной науки об обществе и блестящие конкретные анализы. В них был прежде всего не осуществленный до конца проект социальных наук, иных, чем те, которые существовали до сих пор. Эти произведения, конечно, надолго останутся источником вдохновения для многих социологов и не только для них.

Заключительные замечания

Довольно детально рассматривая появившиеся в XX веке теории цивилизаций, мы не ставили себе целью доказать лишь то, что мечта о большом синтезе отнюдь не исчезла из общественной мысли, несмотря на сокрушительную критику, которая обрушилась на все более ранние результаты стремления к нему; также как не оказалось утраченным и убеждение творцов социологии в том, что эта наука должна помочь в понимании исторического процесса. Такие утверждения были бы слишком банальными, потому что очевидно, что отказ большинства представителей какой-либо дисциплины заниматься определенной проблематикой означает на практике не столько ее обесценивание, сколько передачу ее кому-то другому; во всяком случае, дело выглядит именно так, если эта проблематика вызывает постоянный интерес. Небанален зато такой вопрос: сможет ли социология или любая другая наука об обществе долго устоять при таком отказе, не нарушая наложенных на себя ограничений и соглашаясь с тем, что на ее классические вопросы отвечает теперь кто-то другой? Этот раздел и должен был показать, что социологическая задача, отвергнутая по тем или иным причинам большинством социологов XX века, не потеряла своей привлекательности ни для некоторых социологов-нонконформистов, ни для некоторых представителей иных, чем социология, дисциплин. Многие из них, конечно, не соблюдали установленных в социологии правил, но поднимали проблемы, не теряющие своей актуальности.