История социологической мысли. Том 2

Ничто не препятствовало завоеванию этой идеологией сторонников среди социологов, которых можно совершенно обоснованно считать, допустим, функционалистами или приверженцами теории обмена. Выступление на стороне определенных исследовательских методов или тем более определенной философии науки не должно отождествляться с выбором определенной теории социальной реальности. На это метко указал Мертон, рекомендуя «‹…› четко различать социологическую теорию, предметом которой являются определенные аспекты и результаты взаимодействия людей и которая поэтому имеет самостоятельное значение, и методологию или логику научного метода. ‹…› Методология не связана исключительно с социологическими проблемами ‹…›»[794]

. Характерно, что, как мы увидим, Отто Нейрат, первый популяризатор «онаучивания» социологии методом неопозитивизма, позиционировал себя в области теории как марксист. Необходимо также помнить, что множество социологов вообще избегают такого рода заявлений. Они довольствуются мыслью, что социология, которой они занимаются, является «научной» или же «эмпирической», и не задумываются о том, каково происхождение их представлений о «научности» и «эмпиризме». Вероятно, именно их обычно имеют в виду авторы, которые утверждают, что неопозитивизм в социологии – это сила. Но мы, однако, рассмотрим здесь неопозитивистские программы

, а не вопросы о том, какое влияние на социологию они оказали фактически, или о том, кто эти самые программы так или иначе воплощал в своей исследовательской работе.

«С практической точки зрения абстрактные эмпирики, – как называет неопозитивистов Миллс, – кажется, больше заняты философией науки, чем самими социальными исследованиями. То, что они, по существу, сделали, заключается в распространении последовательного философского воззрения на науку, которое считается, по их мнению, единственно научным методом. Их модель научного исследования являет собой по преимуществу эпистемологическую конструкцию ‹…›. Сконструированный ими „Научный метод“ не является обобщением или развитием классических направлений социальной науки. Большей частью этот метод был извлечен, с некоторыми модификациями, из философии естествознания»[795]

.

Неопозитивисты получали все более совершенные инструменты исследования социальных явлений, но практически ничего не сказали о них с точки зрения неопозитивизма. В двух областях – философии социальных наук и методологии – их интересовало прежде всего то, чтó эти самые явления не отличает от всех прочих научных данных. Они были настроены на диалог с представителями естествознания, а не на диалог с иначе мыслящими социологами[796]

. В результате говорили они преимущественно о вещах, отличных от тем классиков социологической мысли. Ответственность за отсутствие диалога лежала, очевидно, также и на социологах-«гуманистах», которые нередко лишь демонстрировали возмущение «уничтожением гуманитаристики» неопозитивистами, не предпринимая попыток тщательно изучить взгляды своих критиков или задуматься, нет ли зерна истины в их точке зрения на тот или иной вопрос. В результате в современной социологии мы порою имеем дело с двумя различными видами интеллектуальной деятельности, у которых общее – разве что название «социология» (хотя и это иногда подвергалось сомнению во имя более «научных» бихевиоральных наук), а также с «‹…› дилеммой о необходимости выбора между точными, но малозначимыми результатами и результатами важными, но сомнительными»[797].