История социологической мысли. Том 2

Однако эта скромность Лазарсфельда, а также других современных последователей неопозитивизма в социологии в некоторой степени лишь внешняя. Методолог действует как раз на очень ограниченном пространстве исследований, проводящихся в соответствии с определенными научными стандартами, на практике отделяясь от всего того, что не удовлетворяет этим стандартам. Он уже не произносит громких слов против «анимизма», но результат тот же: значительная часть важных социальных проблем, которые занимали классиков социологии, оказывается причисленной к предыстории социальных наук либо выносится во вненаучную сферу социальной философии. Трудно тогда удивляться тому, что Райт Миллс главным объектом своей атаки на «абстрактный эмпиризм» сделал именно Лазарсфельда. Пропагандировавшаяся им методология несомненно была и остается в социологии причиной «самоограничения», приводящего к тому, что социологи готовы заниматься чем угодно, если только они в состоянии делать это хорошо с чисто технической точки зрения и избежать методологических грехов своих предшественников, интересовавшихся прежде всего содержательными проблемами. Кроме того, разумеется, неверно, что данная методология – область чисто «аналитическая». Наоборот, она в первую очередь, как убедительно доказал Мокшицкий, является методологией «внешней», то есть такой, отправной точкой которой служит не столько практика социальных наук, сколько свод правил, с которыми она хочет эту практику согласовать[856].

Заключительные замечания

В данном разделе критика неопозитивизма в социологии вовсе не входила в наши задачи, хотя мы разделяем возражения в его адрес, высказанные, например, Миллсом или Мокшицким. Тем не менее мы очень далеки от довольно распространенной сегодня точки зрения, что он стал в социологии источником всякого зла, не привнес ничего хорошего и что лучше бы его вообще не было. Верно, что он не привел ни к какому перелому в теории общества, а быть может, даже затормозил ее развитие, создав иллюзию, что строительство такой теории может начаться с голых фактов, которые поддаются наблюдению согласно правилам методологии, использующей пример естественных наук. Это была очевидная ошибка, тем более что, как впоследствии оказалось, способ интерпретации этого примера во многих случаях был ошибочным, поскольку слишком часто опирался на ложную мысль, что «настоящая» наука требует исключения всех неэмпирических факторов.

Однако несмотря на упреки, которые можно и нужно сделать неопозитивизму, нельзя утверждать, что его критика традиции была несправедлива от А до Я, а требование точности в социальных науках совершенно абсурдно. Нельзя также утверждать, будто вдохновленная неопозитивизмом методология никак не послужила повышению среднего уровня социологических исследований или даже им вредила. Если и можно говорить тут о вреде, то только настолько, насколько она не принимала во внимание мудрого предостережения Кули: «Со своей положительной стороны количественный идеал: „Измеряй все, что можешь измерить!“ – великолепен. Со своей отрицательной стороны: „Не занимайся тем, чего не можешь измерить!“ – вреден»[857]. Хотя неопозитивизм в социологической теории оказался тупиком, сегодня нельзя заниматься социологией, делая вид, что его вообще не существовало. Кажется, часть защитников гуманистической социологии слишком часто бывает склонна допускать такую возможность, исходя из того, что все дозволено, и прикладывая все силы к тому, чтобы показать, что гуманитарные науки не имеют ничего общего с науками о природе. Однако в социологии не все дозволено. Неопозитивисты, хотя и не слишком удачно, открыли серьезную дискуссию на эту тему.

Раздел 21

Функционализм и его критики

Направлением, завоевавшим наибольшую популярность в середине ХХ века, был функционализм. Сильнее всего его влияние ощущалось в Соединенных Штатах; положение американской социологии того времени было таково, что почти во всем мире для очень многих теоретиков он стал точкой отсчета в позитивном или в негативном смысле. Речь здесь идет о социологическом функционализме, который следует отличать от функционализма в антропологии, описанного выше (см. раздел 17). Правда, у них много общих важных теоретических положений, но, как мы увидим, социологический функционализм никоим образом не был прямым и некритическим продолжением функционализма антропологического. Несомненно, он являлся оригинальной теоретической позицией, которая и сегодня не принадлежит полностью прошлому, хотя и столкнулась с весьма резкой критикой и с давних пор ее редко кто защищает in toto[858]. Неофункционализм, о котором пойдет речь в конце этого раздела, отнесся к этой критике очень серьезно.