Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

Функционалистское объяснение

Холизм является необходимым, но недостаточным условием функционализма. Равно как использование понятия системы и даже функции не говорит еще о его теоретической обособленности. Чтобы можно было предметно говорить о функционализме, должен появиться некий особый способ рассматривать социальные явления, относящиеся к данной системе. Способ этот базируется, во-первых, на предположении, что каждое явление выполняет в этой системе определенную функцию (то есть оказывает на нее заметное влияние)[873], во-вторых, на предположении, что указание этой функции аналогично объяснению данного явления

[874].

Вопрос самостоятельности функционализма как теории наиболее четко обозначил Хоманс, по мнению которого «‹…› заявление о том, что некое поведение имеет определенные последствия и социолог обязан их искать, не идентично заявлению о том, что оно имеет место, потому что его последствия такие, а не иные. Только тогда, когда формулируются положения второго рода, функциональный анализ начинает оформляться в функционалистскую теорию, то есть в функционалистское объяснение»[875]

.

Тогда можно констатировать, что функционалистские объяснения носят характер более или менее телеологический. В ранних версиях функционализма (в социальной антропологии) наблюдалась склонность к применению такой схемы объяснения всех элементов культуры (постулат всеобщей функциональности), то есть признание старого принципа о том, что все действительное разумно, в новой форме. В современном функционализме господствует представление, что внутри каждой системы существуют также и дестабилизирующие ее дисфункциональные элементы, которые невозможно объяснить путем указания на ее потребности[876].

Функциональные требования

Поскольку объяснение социального явления требует отнесения его к социальной системе и рассмотрения с точки зрения функций, отведенных ему в этой системе, для функционалистов естественным был вопрос, не обладает ли каждая система постоянными потребностями, нуждающимися в безусловном удовлетворении. Вместе с тем это была проблема классификации функций, выполняемых разными элементами системы. Таким образом, возникла тема так называемых функциональных императивов или же требований общества. В модифицированном социологическом функционализме тезис о необходимости определенных культурных элементов был заменен тезисом о том, что необходимо лишь выполнение некоторых функций. Одни и те же функции могут выполнять разные элементы, и наоборот, одни и те же элементы могут в разных условиях выполнять различные функции.

Такой подход к проблеме функциональных требований был одним из аспектов генерализации понятия социальной системы. От Малиновского до Парсонса составлено множество каталогов функциональных требований, при этом все довольно единодушно соглашались с тем, что, как писал Аберль и другие, «‹…› функциональные требования в широком смысле обозначают все то, что должно делаться в каждом обществе, если предполагается существование общества как функционирующей целостности; иначе говоря, обобщенные условия, необходимые для сохранения рассматриваемой системы»[877]

. Примером подобного каталога является в том числе список, составленный Штомпкой на основе цитируемых авторов и включающий следующие девять позиций: обеспечение надлежащих взаимоотношений с окружением и рекрутация новых членов в ходе репродукции; распределение социальных ролей и закрепление ролей за членами общества; коммуникация и обмен информацией; общая познавательная ориентация; общий артикулированный набор целей; нормативное регулирование способов деятельности; нормативное регулирование эмоциональных состояний; социализация; успешный контроль девиаций[878].

Концепция функциональных требований вызывает серьезные теоретические трудности (возникающие, впрочем, оттого, что ее положения могут быть проверены только тогда, когда эти требования не удовлетворяются, что ех definitione исключено), тем не менее представляется, что функционалисты ее практически повсеместно принимают. Одним из наиболее известных ее применений является неоднократно обсуждавшаяся так называемая функциональная теория стратификации, основанная на предположении, что «социум как функционирующий механизм должен конкретным образом распределить между своими членами социальные позиции и побудить их к выполнению связанных с этими позициями обязанностей»[879].

Социальный порядок как основной предмет интереса

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука