Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

Оригинальность функционализма не заключалась в его большой новизне, поскольку отдельные его идеи были известны давно, а многие носили характер социологических банальностей. Не исключено, впрочем, что в том числе и поэтому функционализм получил такое серьезное развитие. Ему удалось объединить в одно целое разнородные теоретические идеи, выступая в качестве наследника (неважно, законного ли) почти всей, за исключением марксизма, социологической традиции, разделенной до того времени на конкурировавшие течения или «школы». Просто удивительно, до какой степени функционализм, особенно в версии Толкотта Парсонса, оказался способным к ассимиляции идей различного происхождения, в том числе и тех, которые поначалу отвергал. Функционализм был теоретической надстройкой солидной, институционализированной и согласованной с существующим социальным порядком академической социологии того периода, на протяжении которого в Соединенных Штатах не наблюдалось серьезных идеологических конфронтаций, а социальный мир казался прекрасно организованным и стабилизированным.

1. Функционализм как особое направление в социологии

Характерной чертой многих представителей функционализма (известного также как «структурный функционализм», «функциональный структурализм», «функционально-структурный метод» и т. п.) представляется тенденция к нивелированию своей теоретической специфичности и представлению себя как сторонников социологической «нормальной науки». Так, например, Кингсли Дэвис в лекции под характерным названием The Myth of Functional Analysis as а Special Method in Sociology and Anthropology («Миф о функциональном анализе как особом методе в социологии и антропологии», 1959) утверждал: «Обычно говорят, что функционализм делает две вещи: относит части общества к его целому и относит одни части общества к другим ‹…› Мне бросается в глаза то, что ‹…› таким образом можно описать действия любой науки ‹…› Если функциональный анализ существует, то он является всего-навсего методом социологического анализа»[859]

. Подобную тенденцию отождествлять функционализм со всей академической социологией демонстрировали также многие его критики[860]. В пользу такого подхода высказывается множество серьезных аргументов, основной из которых указывает на постоянное присутствие функционалистских мотивов в концепциях классиков социологии. Альбион В. Смолл, один из отцов-основателей американской социологии, не без причины написал в 1905 г.: «‹…› понятия „социальная структура“ и „социальная функция“ или какой-либо их эквивалент, который мы не можем себе представить, всегда будут необходимы при анализе социальной реальности»[861]
.

Проблема функционализма как отдельного направления в социологии все же не иллюзия, а описание этого направления не может совпадать с описанием того, что делают и как мыслят социологи. Данной проблеме отведено много места почти во всех книгах на тему социологических теорий с целью показать, на чем основывается разница между функционализмом и другими, даже родственными с определенных точек зрения способами объяснения социальных явлений.

Основная причина преувеличения пределов влияния функционализма заключается в том, что чаще всего обращаются к его слишком поверхностной характеристике, замечая его везде, где кто-либо говорит об обществе как системе и замечает, что следует изучать так или иначе понимаемые «функции» социальных институтов. Таких «функционалистов», разумеется, было и остается очень много, и, как написал Хоманс, Кингсли Дэвис «‹…› прав в том смысле, что социолог был бы глупцом, если бы не изучал последствий социального поведения[862]

. Также «‹…› не многие социологи, как заметил Алекс Инкельс, остались бы в профессии, если бы в социальной жизни не было бы никакого порядка или системы»[863].

Однако если бы мы хотели дать функционализму более детальную характеристику, обнаружить его действительно уникальные свойства, оказалось бы, что он не просто не идентичен социологии как таковой, но и должен был столкнуться c сопротивлением внутри нее. Источником этого сопротивления прежде всего было не то, что функционализм предложил несколько прописных истин. По мнению многих авторов, о которых речь пойдет позже, он предложил своеобразное Weltanschauung, которое следует подвергнуть сомнениям не только по чисто теоретическим причинам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука