История социологической мысли. Том 2

Вопреки мнению некоторых критиков, функционализм вовсе не должен устранять из своего образа социального мира такие явления, как беспокойства и перемены, однако он и ни в коем случае не представляет собой такую теорию, которая именно на них сосредоточила бы свое основное внимание. Как раз наоборот, функционализм представляет общество в состоянии «порядка», «равновесия» или же «гомеостаза». Пьер Л. ван ден Берге следующим образом излагает позицию функционализма: «Хотя интеграция никогда не бывает абсолютной, социальные системы в своей основе находятся в состоянии динамического равновесия, то есть адаптивные реакции на внешние перемены приводят к минимизации перемен внутри системы. Доминирующая тенденция – стремление к стабильности и инертности, сохраняющаяся благодаря встроенным в систему механизмам адаптации и социального контроля ‹…› Дисфункции, напряженность и „девиация“ существуют и могут быть продолжительными, но в конечном счете склонны к исчезновению или же „институционализации“. Иначе говоря, абсолютное равновесие или же интеграция хотя и остаются всегда недостижимыми, но представляют собой предел, к которому стремится социальная система»[880]. Следовательно, функционализм является социологией социального порядка, старающейся определить его механизмы и условия.

Антиисторизм

Характерными для функционализма представляются антиисторизм, а также формализм. Построенные функционалистами теоретические схемы должны были по определению иметь универсальное применение, они должны были в равной степени относиться как к примитивному, так и к современному индустриальному обществу[881].

* * *

Функционализм прочно укоренился в социологической традиции. В американской социологии он представлял своего рода возвращение (и во многих случаях осознанное) к той проблематике, которой жила европейская социология начала ХХ века – проблематике, вытесненной в некоторой степени в период экспансии эмпирической социологии и социальной психологии. Эта связь с традицией, несомненно, укрепляла функционалистов в их убеждении, речь о котором шла ранее, что они якобы представляют «естественную» социологическую позицию.

Разумеется, как в случае всех самостоятельных направлений, отношение функционализма к традиции было весьма избирательным, что лучше всего демонстрирует пример ее интерпретации Толкоттом Парсонсом. Вероятно, для формирования социлогического функционализма особое значение, помимо рецепции взглядов британских антропологов-функционалистов, имела новая трактовка работ Вильфредо Парето как теоретика социальной системы, ставшая заслугой прежде всего гарвардского физиолога Лоуренса Джозефа Хендерсона (

Lawrence Joseph Henderson) (1878–1942), вокруг которого в 1932–1934 гг. образовался небольшой «паретовский кружок», включавший, в частности, и таких влиятельных впоследствии социологов, как Парсонс, Мертон, Дэвис и Хоманс. Поразительно фактическое игнорирование наследия американской социологии межвоенного периода, что, однако, легко объясняется тем, что дело касалось интеллектуального движения, чья программа была принципиально оппозиционной по отношению к ранней «атеоретической» социологии, столицей которой был Чикаго.

Важнейшими представителями социологического функционализма считаются: Толкотт Парсонс, чьи взгляды мы подробно разбираем ниже, а также Роберт Кинг Мертон (Robert King Merton

) (1910–2003), автор чрезвычайно влиятельного собрания трудов «Социальная теория и социальная структура» (Social Theory and Social Structure, 1949), которому функционализм обязан, пожалуй, больше всего, если говорить об определении основных понятий, а также о приближении теории, крайне абстрактной в изложении Парсонса, к потребностям исследователей-эмпириков[882]. Все же социологический функционализм был, несомненно, творением коллективным, на формирование которого повлияли, в частности, такие ученые, как Кингсли Дэвис, Марион Дж. Леви, Уилберт Э. Мур, Каспар Д. Нагеле, Эдвард Шилз, Нейл Дж. Смелзер и многие другие. Через пару десятков лет они играли в американской социологии ведущую роль, которая закончилась в семидесятые годы. Как писал Роберт К. Мертон, «‹…› смерть Парсонса означает конец эпохи в социологии»[883]. Речь, разумеется, идет о символическом конце, поскольку фактический конец начался несколько раньше, и тому было несколько причин.

2. Социологические теории Парсонса