Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

Вопреки складывающемуся впечатлению, данные точки зрения не противоречат друг другу, поскольку не вызывает сомнений как то, что перед Второй мировой войной Парсонс еще не был функционалистом, так и то, что, уже будучи функционалистом, он не забыл основных положений сформулированной ранее теории социального действия. Иными словами, легче сказать, что нового появилось во взглядах Парсонса в тот или иной момент, чем перечислить принципы, от которых он в какой-то момент решительно отказался. Во всяком случае, отправной точкой (в историческом и логическом смысле) всей его доктрины была теория социального действия, исключающая, с одной стороны, возможность объяснения социальных явлений в категориях чисто индивидуальных (критика утилитаризма), с другой стороны, возможность их объяснения без апелляции к сознанию и актам свободного выбора индивидов. Неизменно предметом заинтересованности Парсонса оставался вопрос, как возможен социальный порядок.

Социальное действие в понимании Парсонса не идентично, как у Вебера или Знанецкого, поведению членов социума как таковому. Как комментирует Парсонсa Эдвард Девре, «‹…› всякое действие, разумеется, является поведением, но не всякое поведение является действием»[893]. Чтобы можно было говорить о действии, недостаточно определенной реакции организма на среду, так как социолога интересует связь не организма и среды, а «актора» и «ситуации». Социальное действие в понимании Парсонса, так же как у ранних теоретиков гуманистической социологии, является ех definitione

целенаправленным, имеет субъективное значение и более или менее четкую мотивацию. Тот, кто предпринимает действие, должен обладать знанием об условиях, в которых он будет пытаться реализовать свою цель, а также о предметах, с которыми будет иметь дело; он должен чувствовать потребность в достижении данной цели и реагировать на нее эмоционально; должен, наконец, иметь критерии оценки как самой цели, так и средств, служащих ее достижению, чтобы делать выбор, необходимый для правильного распределения энергии[894].

В соответствии с этим Парсонс говорил о трех разновидностях мотивационной ориентации: познавательной (когнитивной), катектической[895] и оценивающей. Он говорил также о трех способах ценностной ориентации: познавательной (когнитивной), оценочной и моральной (cognitive, appreciative, moral

), пытаясь доказать, что социальное действие определяется не только установкой самого актора, но и направленностью на него ожиданий других. Таким образом, в своей ценностной ориентации актор руководствуется критериями, по которым будут оцениваться предпринимаемые им шаги. В этом случае речь идет не о том, что он чувствует потребность, а скорее о социальных нормах, которым он должен соответствовать при удовлетворении этих потребностей.

Проблема норм и ценностей приобретала еще большее значение, когда Парсонс переходил от рассмотрения простейшей связи «актор – ситуация» (общей в социологии и психологии) к рассмотрению взаимного воздействия друг на друга множества акторов (представляющего интерес только для социологии). Составной частью ситуации (или совокупности основных, с точки зрения актора, составляющих среды) являются, по определению Парсонса, социальные объекты, то есть иные субъекты, индивидуальные или коллективные, стремящиеся к достижению определенных целей. Акция каждого актора неизбежно становится интеракцией, поскольку действие другого человека составляет существенную часть условий, в которых человек реализует свои цели. Для социологии проблема заключается в том, чтобы понять то, каким способом эта интеракции становится стабильной.

По сути, Парсонс возвращается к проблеме, поднятой еще Гоббсом и на протяжении столетий остававшейся предметом дискуссий социальных мыслителей, пытавшихся определить метод установления социального порядка, приниципы которого уважаются всеми. По мнению Парсонса, данная проблема должна была оставаться неразрешенной до тех пор, пока господствовала вульгарная утилитаристская психология, объясняющая все действия индивидов тем, что они руководствуются собственными интересами. Важным открытием социальных наук на рубеже XIX–XХ веков было, как считал Парсонс, определение того, насколько значительную роль в формировании человеческого поведения играют социальные нормы и ценности, составляющие нормативный порядок межчеловеческих отношений, который формируется в ходе интеракции и одновременно делает интеракцию возможной, укрепляет ее.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука