История социологической мысли. Том 2

В этих трудах довольно много неясностей. Во-первых, часто не принимается в расчет то, что функционализм, хотя он, несомненно, и был сконцентрирован на проблематике социального порядка и равновесия, вовсе не исключал проблемы другого рода, о чем свидетельствует хотя бы введенное Мертоном понятие дисфункции. С точки зрения социологического функционализма отнюдь не все сущее способствует поддержанию равновесия системы. Неверно также и то, что функционализм полностью исключает возможность исследования социальных изменений[920]. Во-вторых, обойден вниманием тот факт, что современный социологический функционализм рассматривал социальный порядок не столько как явление, сколько как проблему

[921]. Иначе говоря, социологи-функционалисты не стремились доказать, что любые конкретные социумы находятся в состоянии равновесия и гармонии, а следовательно, все сущее разумно, скорее они пытались обнаружить условия, при которых равновесие и гармония могут успешно существовать. Также они не утверждали, что каждый индивид является конформистом, а только доказывали, что определенный уровень конформизма необходим для сохранения социального порядка. Словом, интересы функционалистов не должны были совпадать с тем общим видением общества, которое им приписывают.

Принятие такой благожелательной по отношению к функционализму интерпретации не отменяет, однако, обвинений в однобокости, потому что, как писал Дарендорф, «‹…› модели, с какими мы работаем, определяют в немалом объеме наши общие перспективы, выбор проблем и акценты в наших объяснениях»[922]

. Ведь использование функционалистской модели общества, вероятно, способствует тому, чтобы на него смотрели как на хорошо интегрированное и уравновешенное целое, но затрудняет восприятие фактов, расходящихся с этим взглядом.

Функционализм как консервативная теория

Когда говорилось об однобокости функционализма, то нередко ему сопутствовало мнение, что он является своего рода консерватизмом, а именно занимается идеологическим обоснованием status quo, указывая, каким образом те или иные институты влияют на сохранение жизни общества. При этом речь шла не столько о личных политических симпатиях создателей функционализма, потому что они слишком различались и в большинстве случаев оказывались отнюдь не консервативными, сколько о якобы непременных подтекстах их теоретических суждений. Потому что если мы обращаем внимание прежде всего на то, что делает из общества стабильную систему, то тем самым мы менее склонны его критиковать или тем более сочувствовать требованиям его радикальной перестройки.

Более того, некоторые формулировки теории функционализма, как казалось, содержали в себе консервативные политические импликации. Так было, например, тогда, когда доказывалось, что некий элемент культуры «представляет необходимую часть действующего целого», не вдаваясь в детали, что именно необходимо: выполнение определенной функции или выполнение ее исключительно при помощи того элемента, который выполняет данную функцию в настоящее время. Таким образом, можно предположить, что введение понятия функциональных альтернатив

[923], то есть допущение, что данное функциональное требование может быть удовлетворено многими различными способами, значительно ослабило аргументацию политических критиков функционализма.

Наиболее серьезное обвинение, которое предъявляли критики, касалось того, что функционалисты не были в состоянии на основе своей теории поднять важнейшие вопросы современного общества, увязшего в конфликтах и требующего серьезных реформ. В целом их обвиняли в недостаточной чувствительности к конкретным социальным проблемам и в склонности к абстрактному теоретизированию в условиях, которые требуют от людей, занимающихся социологией, морального пафоса, присущего некогда основателям этой дисциплины. Так или иначе, идеологическая аргументация в дискуссиях на тему функционализма играла сравнительно большую роль. Характерно было также то, насколько широкий масштаб имели попытки объяснить популярность функционализма в американской социологии послевоенного периода посредством обращения к новой политическо-социально-экономической ситуации, а также к идеологическим потребностям групп, заинтересованных в ее сохранении. Вне зависимости от того, насколько адекватными были гипотезы такого рода, не возникает сомнений, что в истории американской социологии функционалисты представляли первую группу мыслителей, полностью лишенную реформаторских устремлений.