История социологической мысли. Том 2

Функционализм показывал социальную систему в состоянии равновесия. Теория конфликта должна была ответить на вопрос о том, что нарушает равновесие и приводит к изменениям системы, при этом причины необходимо было найти внутри самой системы. В связи с этим, как писал Дарендорф, «‹…› она должна выработать модель, делающую понятным структурное происхождение социального конфликта. Это представляется возможным при единственном условии, что мы будем понимать конфликты как борьбу между социальными группами ‹…› Когда мы принимаем такое положение, на первый план выдвигаются три вопроса, на которые теория конфликта должна ответить: (1) Каким образом из социальной структуры выделяются группы, пребывающие в конфликте друг с другом? (2) Какие формы может принимать борьба между такими группами? (3) Как конфликт между такими группами влияет на изменения социальной структуры?»[933]

В поисках ответов на эти вопросы Даредорф сперва установил, что в социальных отношениях повсеместно присутствуют отношения зависимости. Всякая социальная организация базируется на различении высших и низших позиций, «любая позиция в императивно скоординированной группе может быть приписана кому-то, кто отправляет власть, или тому, кто повинуется власти»[934]. Интересы тех, кто обладает властью, и тех, кто лишен власти, конфликтуют между собой: первые заинтересованы в сохранении status quo

, вторые же – в его упразднении. Однако конфликт вспыхивает не сразу, поскольку изначально интересы скрыты, а их носители еще образуют не группы в полном смысле этого слова, а квазигруппы, которые формируются в группы, когда интересы становятся явными, то есть осознанными. Преобразование тайных интересов в явные, квазигрупп в группы означает вспышку конфликта, который приводит к быстрому или медленному изменению status quo. Дарендорф также достаточно подробно изучал различные условия данного процесса, заботясь о том, чтобы его можно было исследовать эмпирически.

На первый взгляд схема Дарендорфа напоминала концепцию Маркса «класс-в-себе» и «класс-для-себя», и потому иногда говорится о «неомарксизме» этого социолога. По сути, сходство Дарендорфа с Марксом было весьма поверхностным или даже мнимым, потому что, во-первых, Дарендорф предполагал приоритет отношений власти, во-вторых, принимал тот факт, что данное дихотомичное разделение относится не к обществу в целом, а к каждой составляющей его группе или агрегату, в связи с чем индивид, занимающий в одном случае позицию подчинения, в другом выступает как отправитель власти. Максимум, что сближало эту концепцию с Марксом, – признание конфликта одной из важнейших проблем науки об обществе.

Важно было то, что принятие стороны теории конфликта не означало признания того, что функционалистское видение общества в корне неверно. Дарендорф считал его, самое большее, однобоким. По его мнению, функционалисты сформировали ценную концепцию общественного порядка, рядом с которой следует создать концепцию социальных изменений. Он рассчитывал на то, что в будущем произойдет их некий синтез на почве какой-нибудь третьей теории, очертаний которой мы пока еще не представляем. Если говорить коротко, он хотел бы, как и Козер, скорее ликвидации ограничений функционализма, чем замещения его чем-то совершенно другим.

Радикальная версия теории конфликта

Наиболее жесткими были нападки на функционализм со стороны Чарльза Райта Миллса (Charles Wright Mills

) (1916–1962), автора таких работ, как «Новые люди власти: лидеры рабочего движения Америки» (The New Меп of Power. America’s Labor Leaders, в соавторстве с Хелен Шнайдер, 1948), «Белый воротничок. Американский средний класс» (White Collar. Тhе American Middle Classes, 1951), «Характер и социальная структура» (Character and Social Structure. The Psychology of Social Institutions

, в соавторстве с Гансом Г. Гертом, 1953), «Властвующая элита» (The Power Elite, 1956), «Социологическое воображение» (The Sociological Imagination, 1959), «Марксисты» (The Marxists, 1962) и других. Как теоретик, Миллс, безусловно, был недооценен, хотя принадлежал к числу наиболее известных и читаемых социологов. Определенную роль в этой недооцененности сыграли публичный характер большей части его программных формулировок, а также отсутствие учеников, которые смогли бы упорядочить и развить догадки Миллса. Это вызывает большое сожаление, потому что автор «Социологического воображения» выдвинул очень интересное предложение, которое могло бы стать началом интеллектуального, а не только политического брожения.