Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

Несмотря на все свои достоинства, теория Хоманса имела тот недостаток, что, по сути, не выходила за рамки объяснения поведения индивидов. От этого недостатка должна была освободиться теория обмена в версии Блау, которого интересовало прежде всего то, что «‹…› общественные отношения объединяют не только индивидов в группы, но и группы в коллективы и общества. Ассоциации индивидов проявляют тенденцию организовываться в сложные социальные структуры и многократно подвергаются институционализации, благодаря чему принимают форму организаций, существующих дольше, чем живет индивид. Главной социологической целью исследования процессов взаимодействия между индивидами является создание базы для понимания возникающих социальных структур и характерных для их развития социальных сил»[958]. Таким образом, главнейший вопрос Блау касался не столько того, как себя ведут индивиды, сколько того, как из их поведения создаются социальные структуры. Насколько Хоманс был в первую очередь социальным психологом, настолько Блау в первую очередь был теоретиком организации, полагавшим, что на этом уровне возникают явления, далекие от «‹…› конечной психологической базы всякой социальной жизни». И «‹…› хотя сложные социальные системы базируются на системах более простых, они отличаются собственной динамикой и только им присущими свойствами»[959]

. Блау не оспаривал основных принципов теории Хоманса и лишь незначительно модифицировал ее, усилив акцентировку на экономическом аспекте обмена[960], однако же считал ее недостаточной для социолога. В результате его собственная теория обмена охватила несравнимо более обширную область проблем – к примеру, он поднял проблемы власти. Но самое главное – он не разделял убеждения Хоманса в том, что все законы социальных наук являются в конечном счете психологическими законами.

Теория обмена вызвала довольно большой интерес по двум абсолютно разным причинам. С одной стороны, она могла нравиться как обещание истинно универсальной теории, которая откроет путь к реальному объединению наук о поведении и вместе с тем обеспечит их системой взаимосвязанных положений наподобие тех, какие используют наиболее развитые науки. С другой стороны, вызывали симпатию перенос интереса на процесс

образования общественных отношений и рассмотрение индивидов как творцов общественного порядка, а не тех, кто всего лишь адаптируется к нему. В этой крайне натуралистической концепции обнаруживали даже некое сходство с современной гуманистической социологией. Сорокин прямо писал о псевдобихевиористской теории обмена[961].

Теория обмена столкнулась и с резкой критикой, указывавшей на отсутствие оригинальности (и действительно, ее можно вывести из материализма и утилитаризма Просвещения), невнятный либо тавтологический характер многих формулировок, неспособность выйти за рамки исследования малых групп (хотя Блау пытался найти из этого выход), а также неправомерное распространение отношений обмена на всю сферу общественных отношений и на то, что она не учитывает важную роль принуждения, которой уделяли столько внимания теоретики конфликта.

6. Социология повседневной жизни

Третьим основным течением теоретической критики функционализма было многоликое направление новой гуманистической социологии, которое, используя один из его популярных лозунгов, мы назовем здесь социологией повседневный жизни. В сущности, о «направлении» в этом случае можно говорить лишь с максимальными оговорками, поскольку здесь было относительно немного общих отправных точек, а основными связующими элементами служили в первую очередь отрицательное отношение к «конвенциональной» социологии и намерение сделать главным объектом исследования не социальные факты, рассматриваемые как нечто заданное и внешнее по отношению к индивидам, а сам процесс их конституирования в ходе взаимодействия.

Речь шла о протесте против социологических концепций, которые, как охарактеризовал их Герберт Блумер, «‹…›рассматривая общества или человеческие группы как „социальные системы“, считают групповое действие проявлением системы, находящейся в состоянии равновесия либо стремящейся достигнуть этого состояния. Или же групповые действия понимаются как выражение „функций“ общества или группы. Или же групповое действие рассматривается как внешнее проявление таких наличествующих в обществе или группе элементов, как культурные запросы, социетальные цели, социальные ценности или институциональное давление. Эти типичные [для современной социологии. – Е. Ш.] концепции игнорируют или вообще перечеркивают представление о групповой жизни или групповых действиях, состоящих из коллективных или согласованных действий индивидов, которые стремятся справиться с жизненными ситуациями»[962].

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука