Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

В определенных пунктах Парк проявляет все же оригинальность, что связано прежде всего с характерной для его социологии перспективой большого города. Так, первичная группа утрачивает у него ту особую роль в формировании социальной личности, какую она играла у Кули, потому что из‐за своей близости биотическому «уровню» она является менее «социальной», чем вторичные группы (именно Парк ввел в социологический словарь этот термин). «Индивид» становится «личностью» путем вхождения в «цивилизацию», «приключение», через множество и разнообразие контактов. В связи с этим убеждением оставалась концепция Парка о «маргинальном человеке», который, живя как европейский еврей, американский мулат, зиммелевский чужак одновременно в двух социальных мирах, «‹…› превращается в ‹…› личность с более широким кругозором, более быстрой сообразительностью, более независимым и рациональным мировоззрением. Маргинальный человек, – писал Парк, – это всегда человек относительно более цивилизованный»[333].

Особенностью социальной психологии Парка была также связь концепции социальной личности с понятием социальной роли, которая позже будет развернута Линтоном и Знанецким. Представление человека о себе связано с ролью, какую он старается играть в обществе, а также с признанием и статусом, какими общество удостаивает разные роли[334]. Другим вкладом Парка в социальную психологию был поиск пространственных коррелятов чувств чуждости и враждебности между членами разных социальных групп (например, классов и этнических групп), приведший к концепции измеряемых социальных дистанций, которую полностью использовал Богардус, создавая свою популярную позже шкалу. Парк способствовал также популяризации понятия установки, которую он считал основной единицей социального взаимодействия. «Человек», принимая участие в разных группах и играя разные роли, раскрывает в отдельных ситуациях не себя самого, а лишь разнообразные аспекты своей индивидуальности. Только установки даны эмпирически, потому что, «‹…› являясь предрасположенностью к действию, они выражаются и сообщаются. Они представляют нам человеческие мотивы в единственно объективно постижимой форме, а именно в виде поведения (behavior)»

[335].

Социальная психология: коллективное поведение

К числу интересов Парка, связанных со средой, принадлежал, как мы уже знаем, его интерес к коллективному поведению, и в этом он продолжал традиции Росса и европейской социальной психологии. Коллективное поведение – это «‹…› поведение индивидуумов под влиянием импульса, общего для них и влияющего на целую группу (common and collective

), то есть, другими словами, поведение, представляющее собой результат социального взаимодействия»[336]. Этой области явлений касалось большинство работ самого Парка, начиная c его публицистики и докторской диссертации о толпе и публике, а также значительная часть вдохновленных им исследований, среди которых особого внимания заслуживают: «Естественная история революции» (The Natural History of Revolution, 1927) Лайфорда П. Эдвардса; «Забастовка» (
The Strike. A Study in Collective Action, 1928) Эрнста Т. Хиллера и «Аграрные беспорядки» (Rural Unrest. A Sociological Investigation of the Rural Movement in the United States, 1929) Томаса Мак-Кормика.

Парк создал развернутый понятийный аппарат, позволяющий анализировать разные формы коллективного поведения от общественных беспорядков (unrest

) до институционализированных социальных движений. Аппарат этот охватывал, в частности, понятия толпы и публики, секты и учреждения, психических эпидемий, пропаганды, массовых движений, моды, реформы, революции и т. д. К этой же области следует причислить и его размышления о роли прессы, являющиеся первой, пожалуй, попыткой создания программы социологических исследований средств массовой информации. Центральным понятием парковской концепции коллективного поведения было понятие циркулярной реакции, то есть такого типа взаимодействия, при котором ответ индивидуума воспроизводит стимуляцию, исходящую от другого индивидуума, и, направляя ее обратно, усиливает его стимуляцию. Эта взаимная стимуляция принимает циркулярную форму, при этом индивидуумы взаимно отражают свои эмоциональные состояния, увеличивая таким образом их интенсивность[337].

Теоретические концепции Парка и эмпирические исследования

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука